Рядом остановилась машина, из неё вышел Илья Берильский, один из двух моих старших братьев.
Привет, а что я могу делать тут, когда узнал о смерти родителей? Странный вопрос.
С Ильёй мы часто вместе играли, хоть это было в детстве. В моей памяти он остался хорошим человеком, однако сейчас его тон мне не понравился.
Ну, они платили за твоё обучение, а ты всё бросил и стоишь тут. Как-то неправильно, не находишь? Неприятная улыбка исказила его лицо.
Ты на что-то намекаешь? Похоже, нужно отвыкать от старых воспоминаний.
Ну как, тебя, наверное, проинформировали о наследстве, вот и пришёл получить свою долю, так? На этих словах он захлопнул дверь машины и подошёл ко мне вплотную.
Даже если так, то что? В память о тех чувствах, которые к нему испытывал ранее, старался игнорировать, по сути, прямые оскорбления, отвечая максимально нейтрально в такой ситуации.
На встречный вопрос он не стал отвечать. Всмотрелся в моё сосредоточенное лицо и, обойдя меня, направился к скамейке, стоящей в остатках сада. Приняв правила игры, пошёл за ним. Сели одновременно.
Ты стал более дерзким, Марк. С одной стороны, это хорошо помогает в жизни. Во всяком случае, общаться с тем, кем ты был год назад, я бы не стал. С другой стороны, в какой-то момент можешь переоценить себя.
Интересная мысль, интригует.
Слушаю тебя. Пусть он груб, но всё же мой старший брат, и дать шанс хотя бы поговорить стоит.
Наши взгляды были устремлены на остатки гигантской яблони, посаженной в этом месте больше четырёхсот лет назад и поддерживаемой специальным заклинанием. Теперь она, поломанная и полусгоревшая, валялась на земле.
Не знаю, что на тебя так сильно повлияло, но дам совет. Держись этого и забудь о доме.
В этот момент постарался отстраниться от эмоций, чтобы разговор не закончился раньше времени.
Почему?
Многое изменилось. Тебе не сообщали, но Макс тоже мёртв уже как полгода. Основная часть накоплений рода пошла на погашение долгов. Казну я вывез ещё до этого, он обвёл рукой окружающее пространство.
Получается, из рода в живых остались только мы.
Ты знал, что на родителей нападут. Обстановка нагнеталась, помню, Илья в моём мире был сильным бойцом, сомневаюсь, что тут он слабее.
Предполагал. Чувствовал конец. Поэтому, взяв казну, вступил в род Афанасьевых.
Краски мира изменились, всё окрасилось в оттенки оранжевого. Эмоциональный блок дал трещину. Чтобы брат ничего не заметил, прикрыл глаза.
Мой голос стал сух, слова произносились со скрипом гильотины, так было как минимум в моём сознании.
Так просто об этом говоришь? Предал родителей, поколения предков, предал всех и открыто говоришь мне не вмешиваться? Будь я тем, кем являлся владелец тела раньше, то сомневаюсь в его способности не сойти с ума от таких вестей.
Даже мне, пусть это был род из параллельного мира. Неважно. Даже так я еле сдерживался, чтобы не напасть на брата. Используй я жизненные силы, мне бы хватило навыков его убить.
Ты окреп и можешь вынести правду. До этого его голос был спокойным, сейчас же эмоции бурлили, тон стал громче и резче. Отец вёл род к гибели, его безумные планы по сбору альянса ради восстания, раздался треск дерева, Илья пробил ударом кулака скамейку насквозь. Они вместе с матерью спятили. Мне ничего не оставалось.
На подобное нечего было сказать.
Судить его сейчас с моей стороны тоже было неверным. В Имперской школе учили: принимая решение, всегда должен узнать минимум две правды перед его принятием. Но из этого правила было исключение, когда дело касалось семьи, но и Илья часть семьи.
Как минимум был когда-то.
Сложно, мысли запутаны. Возможно, так влияет на меня слияние с предыдущей личностью, ведь не могу припомнить за долгое время, когда я колебался в последний раз. На войне не принято колебаться, нужно действовать.
Или для той войны мне пришлось надеть маску?
А настоящий я вот он, человек, который не хочет сражаться?
Я устал от войны, может, с этим связано моё нежелание вырубить брата, а потом через пытки узнать правду. Хочу мира, хочу пожить спокойно.
Пусть так, вернёмся потом к этому разговору. Эмоции улеглись, глаза потухли, теперь снова мог взглянуть на брата.
Его лицо было искажено: бешенство, злоба, отчаяние?
Сложно сказать, я помню его всегда спокойным не с чем сравнивать.
Но сдаваться и навсегда отступить, даже не попытавшись разобраться, не попробовав отстоять своё, я точно не буду.