Глава На пути в Армению
Парфянский сатрап Ород спешил доехать до границ Армении как можно быстрее. В дороге он радовался молодости, задору и храбрости своего старшего сына, Пакора, который везде хотел быть первым, пусть, порой, это выглядело смешно и безрассудно. Зато он не сидел месяцами в городах и не слушал глупые рассказы мудрецов и стариков о былом величии уже давно исчезнувших народов. Пакор сам хотел добиться славы и уважения.
Кажется, впереди армяне, сообщил начальник дозора, высланного вперёд к реке ещё утром. Он был весь в пыли, но выглядел бодрым. Ород одобрительно кивнул головой.
Где? коротко спросил он.
На той стороне. Но ещё далеко. Едут по дороге. Очень медленно. Мы увидели их с нашего берега. У нас тут выше.
Молодец, похвалил его царь, продолжая есть вкусное, только что снятое с огня мясо.
Отец, позволь мне напасть на них! с жаром выпалил Пакор.
На кого? с улыбкой спросил Ород, который давно перенял у Сурены манеру задавать вопросы, чтобы поставить собеседника в тупик перед собственной глупостью. Хотя, если бы его сейчас спросили, откуда у него такая привычка, он бы, не задумываясь, ответил, что она досталась ему по наследству от отца.
На армян. На предателей! с жаром ответил Пакор.
Так на армян или на предателей? в голосе царя прозвучала ирония.
Как это? опешил Пакор. Разве армяне не предатели? он явно был сбит с толку своим открытием, к которому подтолкнул его отец.
Не все армяне предатели, сын мой, дожевав вкусный жирный кусок, заключил царь. Как и не все парфяне друзья. Помни об этом.
Отец, я тебя не понимаю. Тогда давай накажем тех армян, которые нас предали, не сдавался он.
Давай, с улыбкой согласился Ород. Только сначала скажи мне, где они.
Как где? снова был обескуражен Пакор. Вон там, за рекой.
Ты уверен?
Да. А где же им быть? для него всё было ясно.
Ты сейчас находишься на их земле. Так?
Так, согласился Пакор, не понимая, куда тот клонит.
Они знают эти горы и дороги лучше тебя. Так?
Так, опять согласился сын.
Как ты думаешь, если бы ты был на их месте и хотел напасть на нас, стал бы ты открыто двигаться вдоль небольшой равнины, да ещё так, чтобы тебя было видно со всех сторон даже муравьям?
Хм, Пакор был озадачен. Наверное, нет. Я бы напал сверху, с горы или из засады.
Молодец. Тогда здесь уже стоял бы Рахмет, которого ты послал в горы. Он первым бы увидел врага. Правильно?
Правильно, в очередной раз вынужден был согласиться Пакор.
А Рахмета нет, и вряд ли он скоро появится, Ород вытер руки о край халата и взял чашу с водой.
Тогда, получается, мы не собираемся воевать с Артавазом?.. нахмурил густые брови Пакор, и Ород заметил, как поразительно он в этот момент был похож на свою мать, красавицу Лаодику.
А кто тебе сказал, что мы собираемся с ним воевать? с наигранным удивлением, как будто сам слышал это в первый раз, спросил он.
Ты! прозвучал мгновенный ответ. Ты же сам говорил, что Артаваз заслуживает наказания за то, что хочет заключить мир с римлянами.
Да, но это не означает, что мы идём с ним воевать, прозвучал уклончивый ответ.
А что же ещё это означает? не унимался Пакор. Если мы берём десять тысяч человек и мчимся на север, то зачем, скажи?!
Ну допустим, Ород поднял глаза на сына и, предвкушая его эмоции, сделал большой глоток воды, мы спешили сюда, чтобы провести вместе время на охоте, а потом на пиру, он хитро улыбнулся и сделал паузу. Может быть, царь Артаваз только подумал о том, чтобы заключить мир с римлянами, но ничего не сделал а потом передумал и захотел заключить мир уже с Парфией. Такое может быть?
Может. Но тогда его надо предупредить, чтобы он больше никогда не смотрел в сторону Рима.
Пакор, Пакор со вздохом покачал головой Ород. Не горячись. Царь Артаваз неглупый человек, и он сам предложил мне отдать за тебя свою юную дочь Таланик. Чтобы скрепить узы братства между нашими народами и больше не смотреть в сторону Рима, как ты сейчас сказал.
Ты не шутишь? с недоверием спросил Пакор.
Нет. А разве ты не видишь, что другого быть не может?
Нет, ответил растерянно сын. Он действительно не понимал сути всех хитросплетений, которые объяснял ему отец. Ему нравилось нападать и побеждать, а зачем и на кого, было неважно.