Проход между скал у входа в ущелье был узким, в нём могли поместиться не больше пяти человек. Поэтому сражаться, по расчётам Лация, предстояло недолго. Но слаженно и отчаянно.
Когда вдали показались первые шеренги ничего не подозревающих воинов падишаха, тучи на небе разошлись и солнечные лучи осветили старые камни, как будто боги хотели получше рассмотреть, что будут делать на земле эти несчастные люди. Лаций с надеждой поднял глаза вверх и улыбнулся. Он был уверен, что это Аврора давала ему знак, поддерживая в предстоящей битве.
Длинная вереница людей и колесниц не спеша приближалась к узкому месту. Слонов ещё не было видно, но они должны были пройти здесь. Другой дороги не было. Однако волноваться не стоило. За ними с вершин утёсов следили почти тысяча человек с луками и особыми стрелами, к концам которых были привязаны пучки сухой травы. И ещё у каждой восьмёрки были по две длинных толстых палки, сделанных из стволов молодых деревьев. Они лежали рядом с большими камнями у самого края.
У падишаха было много воинов, однако у него не было птиц, которые могли бы подняться вверх и увидеть, что поджидало его в конце этого длинного пути, где узкое, виляющее ущелье с отвесными скалами расширялось и заканчивалось подъёмом к небольшой реке. Там в это время, падая от усталости и не разгибая спин, заканчивали свою работу крестьяне из близлежащего села.
До этого дня им помогала оставшаяся тысяча воинов. Они работали там уже целую неделю, спеша вырыть огромную яму прямо в конце дороги, на выходе из ущелья. Там, где она уже была глубокой, они накрывали её деревянным настилом из веток и посыпали сверху землёй. Лаций был уверен, что старейшины, с которыми они обсуждали этот план, сделают всё, чтобы спасти свою деревню от гибели. Самому ему было трудно передвигаться, потому что, забираясь на скалы над узким местом в ущелье, он поскользнулся и ударился коленом о камень. Теперь каждый шаг отдавался резкой болью, а о том, чтобы присесть без стона, не могло быть и речи.
В деревне сделали палку из корня большого светло-коричневого дерева, и Лаций, к своему удивлению, обнаружил, что она не ломалась и даже с трудом поддавалась острому лезвию его меча. Пожалуй, она гнулась немного хуже той палки, которая была у старого знахаря Дао Цаня, но, в целом, ничем ей не уступала. Он попросил крестьян заточить один конец о пористый камень и через день те сумели превратить её в настоящее копьё. Вспомнив Годзю, Лаций надел на остриё кусок высохшего корня и стал теперь передвигаться гораздо быстрее. Он надеялся, что через несколько дней колено пройдёт, но всё затянулось намного дольше.
Солнце уже прошло треть своего пути, когда первые воины падишаха вышли из ущелья и неожиданно упёрлись в ощетинившиеся копьями щиты первой сотни противника. Однако напасть на них было невозможно, так как вся дорога на протяжении двадцати шагов была утыкана острыми палками, и чтобы добраться до первых щитов, воинам падишаха надо было сначала преодолеть эту несложную, но опасную преграду. Идущие сзади напирали, не зная причины внезапной остановки передних, и подталкивали тех прямо на острые наконечники воткнутых в землю длинных палок.
Лаций ждал, когда они рванутся вперёд, чтобы силой прорваться сквозь эту преграду. Так и случилось: воины падишаха, разозлившись, подошли ближе и стали рубить колья. Как только это началось, Лаций дал команду атаковать. Третья и четвёртая шеренги размахнулись и бросили вперёд короткие копья. Все они попали в цель, и перед сужением в скалах сразу образовалась куча тел. Однако тем, кто стоял у них за спинами, отступать было некуда. Копья продолжали лететь, и количество убитых и раненых увеличивалось. Крики о помощи превратились в сплошной стон, и теперь настало время камней.
Лаций махнул рукой, и Патья выкрикнул команду. В небо взметнулись несколько птиц. На скалах ждали этого сигнала. Вниз сразу полетели заранее собранные камни. Воины успели собрать их достаточно много и теперь, увидев сигнал, стали сталкивать и сбрасывать их на головы толпившихся внизу врагов. Валуны сносили десятки людей, внося панику в ряды противника. Через какое-то время они отступили, оставив на дороге, длиной в сто шагов, около двух сотен убитых и раненых. Теперь наступил самый важный момент. Лаций ждал, пустит ли Васудева слонов, чтобы пожалеть людей, или нет.
Падишах оказался плохим воином. Самолюбие и амбиции взяли верх, поэтому вперёд пошли пешие бойцы, однако камни и тела товарищей мешали им свободно передвигаться. Добраться до того места, где их ждали воины раджи, было теперь намного труднее. Копья снова и снова удачно попадали в цель, но противник не останавливался и, в конце концов, приблизился вплотную. Подталкивая друг друга в спину, солдаты падишаха рубили воткнутые в землю заострённые палки, падали, и по их телам шли следующие.