Подъехав к ликторам, он поднял голову к небу и мысленно обратился к богам с просьбой о помощи, заверяя их, что сделает всё, чтобы оправдать надежды консула, и стать самым верным его помощником. Везде и всегда. Если тот, конечно, согласится его принять.
Когда ликтор произнёс его имя, Красс усмехнулся и кивнул головой. Лаций вошёл и, прижав руку к груди, стал на одно колено. На консуле была новая туника и плащ пурпурного цвета, золотая пряжка и меч в коротких, покрытых орнаментом ножнах. Дорогая кожаная обувь всегда была слабым местом консула, но теперь он носил, пожалуй, самые изысканные кальцеи белого цвета, которые производились из кожи молодых ягнят. Она лучше всего подходила для втирания белой краски. В глаза также бросались две золотые пряжки в виде солнца.
Марк Красс сделал вид, что не заметил синяков и ссадин на лице Лация. Во взгляде у стоявшего перед ним воина горела отчаянная решительность. Консулу это нравилось. Красс подошёл и похлопал его по плечу:
Лаций Корнелий! Я рад тебя видеть Наши корабли отплывают через два дня. Такова воля богов. Я видел знамение. Впереди нас ждут нелёгкие испытания, но мы победим! он был в приподнятом настроении, полон вдохновения и божественной снисходительности, как будто заранее знал будущее и готов был благосклонно делиться своими откровениями с другими. Однако разговор с Лацием требовал более приземлённых чувств. Кстати, в Риме за тобой приходили. Ночью. Претор и стража. Говорят, ты что-то там натворил? Обыскали у меня весь дом. Народу набежало немало, как в праздник Марса. Зеваки, в основном, в голосе Красса не было и намёка на то, что он винит или подозревает его в произошедшем. Ты хотел что-то сказать? со снисходительной интонацией в голосе спросил он.
Консул, ты был прав Я Я хотел бы пойти с тобой, хрипло произнёс Лаций. Волнение мешало ему говорить. Если ты возьмёшь меня, конечно больше он ничего не мог выдавить из себя. Марк Красс был для него в этот момент богом. И хотя в душе Лаций прекрасно понимал, что этот седой, худощавый человек никогда в жизни не помогал другим просто так, сейчас он был готов на всё, лишь бы тот взял его с собой.
Красс немного помолчал, внимательно глядя на Лация цепким, колючим взглядом, потом повернулся к ликторам и приказал:
Дайте легату Лацию Корнелию Сципиону плащ и накидку! затем добавил, уже обращаясь к нему: Думаю, всё остальное мы сможем обсудить по дороге. Сейчас не время.
Легату? изумленно пробормотал Лаций. Но ведь Сенат не назначил меня
Здесь я Сенат! коротко отрезал Красс. В его глазах снова мелькнула искра возвышенного предназначения и власти, которую Лаций уже несколько раз до этого замечал в Риме, но тогда это были лишь слабые проявления его характера, а теперь Красс чувствовал себя всемогущим. Ты уже был почти легатом у Цезаря, не так ли?
Да, консул. Благодарю тебя, он прижал кулак к груди.
Принимай седьмой легион. Кстати, там твои товарищи, добавил Красс. Эти как их?
Варгонт, Атилла Кроний, Фемистил
Да, да, перебил его консул. Надеюсь, у тебя было время подумать о моих условиях? как бы невзначай спросил он.
Да, было. Я согласен и буду помогать тебе везде и во всём, твёрдо произнёс Лаций.
Кто бы спорил пробурчал Красс, оставшись один, когда ликторы и Лаций вышли из палатки.
Два дня пролетели незаметно. Недавно построенный каменный причал был больше и надёжнее деревянного. Лаций неспешно прошёлся по нему с начала до конца, постучал сандалией по плитам и поднялся на корабль. Он ждал последних указаний Красса. Небо было ясным, кое-где виднелись маленькие облака. С моря дул лёгкий ветер. Неожиданно его окликнул караульный у трапа.
Там какой-то либертус просит тебя, легат, сказал он. Лаций спустился вниз. Перед ним стоял Икадион весь в пыли и грязи, со следами пота на лице и плечах. Усталость заставила уголки его глаз опуститься вниз, и провалившиеся щёки ещё сильнее обострили и без того выпирающие скулы. Сухие, потрескавшиеся губы говорили о том, что либертус долго скакал без остановки.
Зачем ты здесь? удивился Лаций.
Я хочу с тобой поговорить. Наедине, в знакомых оливковых глазах Икадиона промелькнула просьба, он собирался что-то добавить, но сдержался.
Говори. Здесь ни у кого нет секретов.