Хотя евнухи особенно ассоциируются с двором Феодосия II, они, очевидно, были общим элементом для любого императорского двора[370]. Например, у Анастасия I (491518) был главный спальничий Амантий[371]. После смерти императора евнух планировал посадить на престол своего союзника, но был казнен более успешным преемником Анастасия Юстином I (518527)[372]. При Юстиниане I (527565) упоминается один из самых известных придворных евнухов, Нарсес[373]. Евнух армянского происхождения, Нарсес был кувикуларием, оказавшим императору важную услугу. В 532 году в качестве спафария он участвовал в подавлении восстания Ника в Константинополе[374], а позже ему было поручено вести войну против готов в Италии, которую он успешно завершил[375]. В ходе своей карьеры Нарсес служил, кроме того, казначеем и главным спальничим[376]. Евнухи Евфрат и Каллиник также отличились в царствование Юстиниана. Прокопий Кесарийский описывает абасга Евфрата как главу придворных евнухов: он рассказывает, как император поручил этому евнуху отправиться в Абасгию, чтобы приказать тамошним правителям отказаться от практики кастрации своих подданных и продажи их ромеям[377]. Что касается Каллиника, то он был главным спальничим императора и весьма трогательно восхвален в эпиграмме Леонтия Схоластика[378]. Он сыграл решающую роль и во вступлении на престол Юстина II (565578), племянника и преемника Юстиниана[379].
Чтобы оценить значение придворных евнухов для поздней Римской империи, полезно познакомиться и с теми документальными свидетельствами, которые проливают свет на их социальный статус. Например, римское законодательство указывает на тот сан, который получали главные спальничие[380]. К концу IV века высшим должностным лицам были доступны три придворных сана. Это были, в порядке убывания, illustris («сиятельный»), spectabilis («видный») и clarissimus («славнейший»), причем последний был старым титулом, обозначающим сенаторский статус. По крайней мере, с 384 года главные спальничие числились среди illustres[381]. В 422 году Гонорий и Феодосий II издали закон о главных спальничих, в котором говорилось, что те, кто занимает эту должность, должны были иметь тот же сан, что и префект претория, префект города и magister militum[382]. Этот закон отражает тот факт, что сан illustris был подразделен на категории, но теперь главные спальничие должны были принадлежать к высшему разряду. Помимо законодательства, еще один показательный источник это Notitia dignitatum, документ, датируемый концом IV началом V века, где подробно описываются гражданские и военные должности как восточной, так и западной половины империи[383]. Несмотря на сложный характер этого текста, он раскрывает статус должности praepositus sacri cubiculi. На Востоке главный спальничий занимает место после префектов претория, префекта города Константинополя и magister militum, тогда как на Западе он стоит после префектов претория, префекта города Рима, магистра пехоты и магистров конницы[384]. В Notitia dignitatum указано также, что главный спальничий Востока имел сан illustris[385]. Другими почетными титулами, которые могли получить евнухи, были комит, патриций и консул, хотя пресловутый Евтропий был единственным евнухом, удостоившимся последнего отличия[386].
Прежде чем перейти к рассмотрению вопроса о том, почему придворные евнухи были столь характерной чертой поздней Римской империи, будет небесполезно сделать несколько дополнительных замечаний. Фундаментальный аспект, заслуживающий комментария, это власть придворных евнухов, особенно главных спальничих. Были предприняты попытки проанализировать сферу компетенции данной должности[387], но ключевой фактор, объясняющий ее политическое значение и значение придворных евнухов вообще, это доступ к императору[388]. Придворные евнухи были привилегированной группой, поскольку регулярно лично контактировали с императором, учитывая контекст их обязанностей. Они могли оказывать на него влияние факт, который признают и современники. Например, Аммиан отмечает возможность придворных евнухов очернить Урсицина перед Констанцием, Малала подчеркивает свободный доступ (παρρησία) Хрисафия к Феодосию II, а Леонтий Схоластик описывает ту близость, которая была у Каллиника с Юстинианом[389]. Этот фактор заставлял и других членов общества ценить придворных евнухов как средство достучаться до императора, тем самым еще больше усиливая их власть[390].