Смерть Брежнева, последнего советского императора, олицетворявшего эпоху, застала Чкалова в вечерней школе. Запомнилось собрание, приуроченное к этому событию: гадали, что будет дальше, каким окажется новый правитель, не вернутся ли времена сталинизма в связи с назначением на эту должность бывшего председателя КГБ? В обществе преобладали настроения неопределенности и растерянности. Чкалов тревожился ввиду своего неоднозначного прошлого: а вдруг примутся за неблагонадёжных, «социально опасный элемент», к которому ранее он, как ему казалось, был приписан? На собрании неожиданно для всех выступил с верноподданнической речью. Попросил слова и начал так: «Ушёл из жизни верный ленинец.», а закончил: «Пусть поддержкой всем нам будет то, что дело Леонида Ильича Брежнева находится в руках его соратника, достойного коммуниста, верного ленинца, Юрия Владимировича Андропова!» Когда попросил слово, увидел замешательство в глазах коллег: от него, не раз отпускавшего смефуёчки в адрес власти, впрочем довольно невинные (ввиду горького опыта он научился контролировать себя), можно было ждать чего угодно. Говорил с чувством и настолько вошёл в образ, что чуть не объявил минуту молчания. Вовремя сдержал себя. Коллеги были озадачены: раз записной фрондёр толкает такие художественные речи, не является ли это преддверием неких испытаний? Или, хуже того, это издевательство, столь мастерски скрытое? «Ну ты, Чкалов, даёшь, сказала ему потом Раиса Моисеевна, учитель физики, когда они остались в кабинете одни, такую речугу закатил». Конечно, Раисе Моисеевне да и любому обывателю чего тревожиться ведь с них всё как с гуся вода, а его мало как оно ещё повернётся могут и за жопу взять: «Это какого-такого хрена, спросят, вы, милостивый государь, по ночам речи нашего дорогого Леонида Ильича слушали, это в пьяном-то виде-с? Что вы этим хотели сказать? Послужной список ваш вот он, у нас столе лежит, сохранился в целости-сохранности. Пришла пора разобраться!»
Общество жило настороженными ожиданиями. Пошли слухи о дневных проверках любителей ходить по магазинам в рабочее время, слухи, может быть, даже специально распускаемые властью. Передовицы в газетах призывали покончить с расслабленностью и «разгильдяйством», но начинания эти закончились смертью очередного генсека. Настоящее всё более начинало походить на фарс, и вот тут, когда ухо обывателя привыкло к скорбным звукам похоронных маршей, в воздухе неожиданно послышалась бодрая мелодия, возвестившая о наступлении весны: Генеральным секретарём ЦК КПСС был избран Горбачев. Михаил Сергеевич отличался от кремлёвских старцев тем, что был сравнительно молод, имел университетское образование и, главное, говорил «без бумажки». Последнее очаровало граждан (автор чуть было не написал «глуповцев»), потому как они привыкли к иному и уже не представляли себе, что генсек может говорить так живо. Сейчас те, кто восторженно внимал речам нового хозяина Кремля, его же и винят в своём разочаровании. Все мы были наивны в то время почему же не позволить такой наивности и Горбачеву? Наверное, потому, что можно простить заблуждение гражданам, которые в конечном счете за это сами и расплачиваются, но нельзя простить недальновидности историческим деятелям: исторические деятели судятся особым судом судом истории.
Граждане, до этого равнодушные к отчетам с пленумов и съездов, в одночасье превратились в слушателей, читателей и даже ораторов. Такое явление, как пикейные жилеты, стало массовым. Шла стремительная политизация городского населения. Атмосфера того времени нашла своё отражение в рассказе «Раввин».
В стране полным ходом шла перестройка. Началась антиалкогольная кампания, и водка, окончательно превратившись в твердую валюту, стала приниматься в качестве оплаты за услуги. Нельзя сказать, что эта кампания оставила в душе Чкалова негативный след. Да, были шумные очереди в винных магазинах, прилавки приходилось брать с боем и только. В то время его больше заботило, как прокормить семью, дать образование детям, а что касается выпивки, то в мебельной «стенке» у него всегда стояли две-три бутылки финского ликёра, которые покупались при каждом удобном случае. Он и сам иногда готовил такой «ликёрчик». Для этого необходимы были лишь два ингредиента: водка и сироп от варенья. Получалась густая жидкость, отливающая в бокале вишнёвым цветом. Подружка, которую он пригласил в гости, пока жена лежала в роддоме, поделилась впечатлением от такого «финского» ликёра: «Да-а О-очень вкусно! Умеют же они делать. Класс!»