Василий РЕМ - Моей единственной. Книга третья. Десятый сборник стр 5.

Нарисуй мне осень, завтрак на песке,
Чтоб мангал, дровишки, мясо в шашлыке.
Рядом я прилягу, отлежу бочок,
А на стол подай мне крепкий коньячок.

Нарисуй мне, осень, карие глаза,
Стан красивый, нежный, гибкий, как лоза.
Я с любимой стану кушать шашлычок
Да глотать с бокала крепкий коньячок.

Нарисуй мне осень, счастье через край,
На земле столь грешной нарисуй мне рай.
Чтоб кружиться в вальсе, глядя ей в глаза,
Чтобы страсть срывала чувствам тормоза.

Но рисует осень листья на песке,
И лежу без милой в старом гамаке.
Я не чую рядом запах шашлыка,
Пью лишь только водку, нету коньяка.

Подкачала осень, подвела меня,
Светит в небе просинь, вдаль уже маня.
Постарел за годы серый пиджачок,
На закуску к водке сало и лучок.

Собралась домой с утра,
Фары есть и бампера.
Засвечу на встречной всех,
Буду праздновать успех.

Рано встала  и за руль,
Еду, вон стоит патруль.
Отдал мне под козырёк,
То мой Петенька-дружок.

Я везу домой салат,
Чтоб не тратить мне зарплат.
В банках овощи, грибы,
В сумках ягоды, бобы.

Пробок нет, спокойно мне,
Город, огоньки в окне.
Дома я. Ядрёна мать
Как же это всё поднять?

Вот на пенсию уходит
Мой любимый капитан.
Коллектив его проводит:
Пьянка, закусь, балаган.

Дома тоже соберётся
Вся великая родня.
Обопьются, обожрутся,
Да вот только без меня.

Мне обидно, я ведь тоже
Был когда-то капитан.
Это звание дороже,
Чем полковника кафтан.

Капитан, а значит, молод,
Капитан, а значит, свой.
Пьём, едим, теперь не голод,
Закусь, водка  всё с собой.

День сегодня офицера,
Мы с тобой  офицера.
Не сложилась коль карьера,
То на пенсию пора.

Не спалось мне под воскресенье,
Усталость, видимо, берёт.
А за окном  луны затменье
Жена за выпивку орёт.

Куда податься гражданину
Великой матушки-Руси?
Ведь не нальют и половину,
А хоть проси, хоть не проси

Вон  у ларька стоит и плачет:
«Подайте, люди, на пивко».
Он с толком денежку потратит,
Мечты летают высоко.

«Ведь я сражался под Смоленском
В Великой праведной войне»
И ордена сражают блеском
«Вон  у Рейхстага на стене»

И покатились сразу слезы,
Морщины по его щекам.
Плевал я на жену, угрозы
И взял нам водки по сто грамм.

Мы выпили, разговорились,
Он победитель в той войне.
А захмелев, мы прислонились
К берлинской каменной стене.

За что же он страдал, бедняга?
И где же эта наша власть?
Чтоб победитель стал бродяга,
Судьба его не удалась.

Уже, обнявшись, песни пели
Из тех былых военных лет.
Но мы от водки не хмелели,
От горя даже хмеля нет.

О, сколько их, забытых властью,
Ещё шагает по стране.
Похоже, что они, к несчастью,
В живых остались на войне.

Налейте рюмку ветерану!
Поговорите с ним хоть раз.
Не бередите горем рану,
Ведь он и вас от смерти спас

Я преклоняю свои плечи
Перед героями войны.
За павших ставлю молча свечи,
Мы помнить каждого должны.

Налейте рюмку ветерану,
Ведь их так мало по стране!
Не бередите гневом рану,
Что получил он в той войне.

Над горизонтом льётся луч заката,
Вдоль моря мы бродили здесь когда-то.
«Люблю тебя»,  шептали тихо губы,
Наш пароход гудел, дымились трубы.

Песок горячий обжигал нам стопы,
А волны шепчут что-то  как «эзопы»3.
Но их язык понять с тобой не можем
И волны своим счастьем не тревожим.

Ах, как же ты была тогда красива,
Немного шаловлива и игрива.
Смеясь, ты уходила в темень ночи,
Но как известно чёрны ночи в Сочи,

Объятия твои до боли сладки,
А ласки твои  нежные загадки.
Мне не забыть тебя и эти ночи,
Хоть эти ночи были дней короче.

Над горизонтом льётся луч заката,
Вдоль моря мы бродили здесь когда-то.
«Люблю тебя»,  шептали тихо губы.
Наш пароход на гвозди, да и трубы.