О маме позаботились. А как защитим тебя, если объявится стража королевы?
В его глазах промелькнул блеск.
В прошлый раз стража застала меня врасплох, но я знаю, с кем имею дело. Я подготовлюсь и попрошу помощи у нескольких друзей. Не волнуйся за меня.
Тяжесть в груди слегка ослабла.
Ты расскажешь Морису правду?
Да. Попрошу его зайти сегодня вечером.
Обычно Морис не задерживался в городе так долго, и я предполагала, что теперь, когда ки-тейн был найден, он отправится выполнять другую важную работу. Он чувствовал себя виноватым за то, что его не было рядом, когда пропали мама с папой, и хотел искупить вину, задержавшись на месяц-другой. Я еще никогда не была так рада тому, что он жил по соседству.
Так, а с тобой как поступим? спросил папа, вырывая меня из размышлений.
А что со мной?
Это ведь с тобой приходил повидаться принц Риз. Даже если королева поверит, что мои воспоминания утрачены навсегда, она не допустит, чтобы вы двое продолжали видеться. Папа помолчал. Особенно если подумает, что его интерес к тебе не просто платонический.
От одного только предположения о том, что принц Риз мог питать ко мне романтический интерес, у меня скрутило живот. Его вырастили как фейри, но все равно он был моим братом. И то, что я никогда не питала к нему чувств, ни капли не уменьшало отвращения.
Теперь становилось понятно, почему королева Анвин отправила своих стражников предостеречь меня. Все это было связано не с тем, что я была безродной охотницей, а с тем, что я его сестра.
Сомневаюсь, что мы теперь будем часто с ним видеться. Ты же слышал, что он сказал, когда был здесь. Он благой, я неблагая, поэтому будет неправильно, если он станет меня навещать. Я вздохнула. И я не думаю, что королева станет меня преследовать, раз я стала неблагой. Она знает, что мы с Лукасом друзья, а после истории с ки-тейном, если со мной что-то случится, он заподозрит именно ее.
Это верно, папа улыбнулся, но от меня не укрылась промелькнувшая в его глазах печаль.
Он был сосредоточен на том, чтобы обеспечить безопасность нашей семьи, но первопричиной всему был ребенок, которого украли у него. В каком же смятении он, должно быть, пребывал. Ему придется делать вид, будто он не знает, что его сын жив и здоров, чтобы защитить остальных членов своей семьи.
Он прокашлялся.
Пойду в кабинет, сделаю пару звонков.
А я сварю нам кофе, сказала я чересчур бодро. Если, конечно, ты не израсходовал мою заначку.
Я бы не посмел, усмехнулся папа, и звук его смеха согрел меня.
Как только он вышел из комнаты, на меня вновь навалился груз всего, что я узнала. Действуя на автопилоте, я поставила кофе вариться и достала две большие кружки. Всю прошлую неделю я упивалась страданиями, думая о том, чего лишилась. Но это ничто в сравнении с тем, что пережили мои родители и чего лишилась наша семья.
Калеб жив. Я гадала, сколько же раз мне нужно повторить эти два слова, чтобы принять этот факт. Вспоминала все те годы, когда мы с родителями ходили на его могилу, а я смотрела на крошечное надгробие из белого камня и представляла, какой была бы моя жизнь, если бы мой брат был жив. Но ни за что в жизни я не могла вообразить развитие событий, при котором он оказался бы украден фейри и воспитан как придворный принц Благого двора. Как не могла представить и то, что стоило мне шепнуть кому-то об этом хоть слово, как чудовище, которого он считал своей матерью, вознамерится убить всю мою семью.
Кофе сварился, и, вдохнув его насыщенный аромат, я стала разливать его по кружкам. Хоть что-то оставалось неизменным. Я приготовила папе кофе по его предпочтениям, а потом налила и себе. Всю прошедшую неделю я была в таком подавленном состоянии, что не могла даже думать о еде, и запах кофе напомнил о том, как мне его не хватало.
Я поднесла напиток к губам и закрыла глаза, чтобы насладиться первым глотком.
А потом выплюнула его, забрызгав всю кухню.
Поставила кружку на стол и помчалась к раковине, а затем сунула голову под кран, чтобы ополоснуть рот и избавиться от жуткого привкуса. Он был горьким, землистым и наводил на мысль, что именно такой была на вкус жженая грязь. Сколько бы я ни полоскала горло, никак не могла от него избавиться.
Подняв голову, я вытерла рот рукавом и посмотрела на остатки кофе в кофейнике. Кто-то надо мной подшутил. Подменил мой кофе на жуткую гадость и
Осознание обрушилось на меня, словно порыв холодного воздуха, и я издала крик, которым даже банши смогла бы заткнуть за пояс. Папа прибежал на кухню с вытаращенными глазами, будто ожидал, что на меня напала вся стража Благого двора.