Именно.
Я взмахнула руками.
Моя лучшая подруга кинозвезда! Мы обе завизжали и принялись подпрыгивать на месте, как будто нам было по тринадцать лет, а я получила валентинку от Джоша Уоррена, самого симпатичного мальчика в классе.
Мы, смеясь, повалились на диван, и я потянулась взять подругу за руку.
Я скучала по тебе.
Ее улыбка угасла.
Жаль, что меня не было рядом. Съемки начались в самое неподходящее время.
Первую пару недель со мной было не очень-то весело. Приятно снова вернуться к охоте, она не дает мне сидеть без дела.
Сдается мне, тебе отчаянно хотелось выйти на охоту, раз ты согласилась пойти на задание с Треем, хихикнула она. Хотела бы я видеть его лицо, когда ты шантажировала его историей с клоуном.
Я рассмеялась вместе с ней.
На самом деле он довольно-таки спокойно к этому отнесся и сохранил мою тайну.
Вайолет подтянула ноги под себя и посмотрела на меня испытующим взглядом.
Итак?
Что?
Ты писала мне об охоте, о Гарварде и о том, что больше не можешь пить кофе, что, кстати говоря, настоящая трагедия. Она печально покачала головой. Но ты ни слова не сказала об одном неблагом принце.
Я обошла вниманием болезненный укол в груди.
Потому что тут нечего рассказывать. Я не говорила с ним с тех пор, как он привез меня домой. Начинаю задаваться вопросом, не жалеет ли он, что обратил меня в фейри.
Ты в это не веришь, и я тоже. Я видела его в больнице и думаю, что он попытался бы обратить тебя, даже если бы твой отец не дал на это согласия.
Тогда почему от него ничего не слышно? угрюмо спросила я.
Она поджала губы.
Ты пробовала ему позвонить?
Один раз. Я шумно выдохнула. Оставила ему сообщение, но он так и не перезвонил.
Вайолет нахмурила брови.
Какая-то бессмыслица.
Я уже бросила все попытки найти в этом смысл, солгала я.
Я бы ни за что не призналась, что каждую ночь, лежа в постели, только и думала, что о его отсутствии. Можно было бы спросить об этом у Фариса или Конлана, но моя гордость не позволит. Если Лукас хотел меня избегать, я не стану за ним бегать.
А знаешь что? Надо как-нибудь разок сходить куда-нибудь вечером до моего возвращения в Юту. В глазах Вайолет промелькнул озорной блеск. Можем встретиться с Лорель в «ВаШа» или сходить куда-то еще.
Даже не знаю, я прикусила губу.
В последнее время я мало куда выбиралась, кроме как на работу. Я не знала, была ли готова оказаться среди большого количества людей.
Зазвонил мой телефон, и я обрадовалась возможности отложить этот разговор, пока не увидела имя Бена Стюарта на экране. Живот свело. Глава спецотдела по преступлениям звонил мне только с плохими новостями.
Полагаю, вы звоните не просто поболтать, сказала я.
Он усмехнулся.
Нет, хотя думаю, что не помешает поздравить вас с днем рождения.
Разумеется, Агентству было известно обо мне все, что только можно, за исключением пары тщательно охраняемых секретов.
Спасибо.
На линии наступило короткое молчание, и он заговорил снова.
Я звоню, чтобы предупредить вас. В больнице произошла утечка информации.
Утечка? Пульс подскочил.
Сегодня нам позвонил репортер и спросил об обращении в фейри, которое предположительно там произошло. Он не знал никаких имен и не выдал нам имя своего осведомителя. Мы разбираемся, но думаю, здесь не о чем беспокоиться. Им известны лишь слухи, но они не могут оставить без внимания даже малейший намек на обращение. Он замолчал, чтобы перевести дыхание. СМИ обнародуют эту историю. Я не хотел, чтобы это застигло вас врасплох.
Спасибо, что сообщили, сказала я, а нутро скрутил тугой холодный узел.
В конце концов правда всплывет, но я надеялась, что у меня будет больше времени до того, как об этом пронюхают СМИ. Не имело значения, что это были лишь слухи. Их достаточно, чтобы папарацци и репортеры начали копать, пока кто-то из них что-нибудь не найдет.
Почему у тебя такой вид, будто кто-то пнул твоего щенка? спросила Вайолет, когда я закончила разговор.
Я взяла пульт и включила телевизор. Листала каналы, пока не нашла местную новостную программу с фотографией больницы в верхнем углу экрана. В нижней его части значилось: «СЕНСАЦИЯ».
С силой сжав пальцами пульт, я стала слушать, как двое ведущих обсуждали информацию, предоставленную анонимным осведомителем из больницы. Подробности были настолько расплывчатыми, что репортаж бы вовсе не получил эфирного времени, если бы речь в нем шла не об обращении. Прошло несколько месяцев со смерти Джексона Чейза, и еще одно обращение, состоявшееся так скоро, пробудило бы в прессе массовую истерию. Они уже вовсю строили догадки о личности нового фейри и о том, почему это обращение держалось в секрете.