Это здорово. Я опорожнил бокал шампанского и налил еще.
Ты нос не вороти! Лучше спроси, какая тема, тема диссертации.
Хорошо, спрашиваю и какая же у твоей жены тема?
Пишет исследование о поэте, с которым ты дружил.
Не шутите. Неужели о фон Гумбольдте Флейшере? И откуда вам известно, что мы дружили?.. А-а, я говорил о нем у Джорджа. Надо было запереть меня в шкаф, чтобы не мешал игре.
Играть с тобой неинтересно. Зачем жульничать с вахлаком, который не соображает, что делает? Разболтался тогда, как девятилетний пацан. О юристах все распространялся, о судах, о неудачных капиталовложениях. Говорил, что журнал собираешься издавать. Но это же деньги на ветер. Еще сказал, что на собственные идеи и денег не жалко.
Я такие вещи с малознакомыми людьми обычно не обсуждаю. Чикаго кого хочешь с ума сведет.
Теперь слушай сюда Я горжусь своей женой, очень горжусь. У нее богатые предки, высший класс Я давно заметил: когда люди хвастаются, цвет лица у них меняется к лучшему. У Кантебиле тоже щеки порозовели. Небось думаешь, что она делает с таким мужиком, как я?..
Нет-нет, что вы поспешил пробормотать я, хотя вопрос напрашивался сам собой. История знает массу примеров, когда воспитанных и высокообразованных женщин привлекают негодяи, уголовники, безумцы, а сами негодяи, уголовники и безумцы тянутся к культуре, к мыслящим людям. Дидро и Достоевский познакомили нас с этим явлением.
Я хочу, чтобы она защитилась, жутко хочу, понимаешь? Ты был приятелем этого самого Флейшера. Поэтому должен сообщить Люси кое-какие сведения и вообще поднатаскать ее.
Погодите, погодите
Посмотри вот это. Он подал мне конверт, я надел очки и пробежал глазами листы.
Это было письмо образцовой выпускницы высшего учебного заведения вежливое, обстоятельное, композиционно выстроенное и академически многословное. Письмо было подписано: «Люси Уилкинс Кантебиле». Три машинописные страницы, напечатанные через интервал и пестрящие вопросами, трудными, мучительными вопросами. Муж миссис Кантебиле не сводил с меня глаз.
Ну что теперь скажешь?
Потрясающее сочинение! На меня накатило отчаяние. И что же вы от меня хотите?
Чтобы ты ответил на вопросы и сообщил интересные факты. А как тебе вообще ее тема?
Мертвые должны дарить нам жизнь.
Ты эти шуточки, Чарли, брось! Я этого не люблю.
А мне-то что? Бедный Гумбольдт, человек возвышенной души. Его погубила Впрочем, не важно Возня с диссертациями замечательное занятие, но я в ней не участвую и, кроме того, не люблю отвечать на вопросы. Идиоты лезут со своими вопросниками, и ты ломай голову. Не выношу этого.
Ты считаешь мою жену идиоткой?
Не имел чести познакомиться с ней.
Тебя малость оправдывает история с «мерседесом», да и сегодня я задал тебе жару. Но жену мою уважай, слышь?
Есть вещи, которых я в жизни не делал и не буду делать. Ваша идея из таких. Никаких ответов я писать не буду. Я на них месяц ухлопаю.
Послушай меня!..
Все, точка.
Погоди
Иди к черту!
Ты полегче, полегче Я все понимаю, но мы можем договориться. Слушал тебя за покером и подумал: у этого парня куча неприятностей, ему нужен компаньон, жесткий, практичный. Я много размышлял, и у меня появились идеи. Мы с тобой сторгуемся, факт.
Я не желаю ни о чем торговаться. С меня хватит. У меня голова раскалывается. Я хочу домой.
Сначала прикончим бутылки и по бифштексу, тебе нужно мясца с кровью. Придешь в себя сделаешь как я прошу.
Ни за что.
Джулио, прими заказ, сказал Кантебиле.
Если бы знать, почему я так привязан к умершим. Услышав о кончине того или иного, я часто говорю себе: я должен жить ради них и продолжать их работу. Но это, естественно, мне не по силам. Зато я заметил, что перенимаю определенные черты их характера. С течением времени, например, обнаружил, что живу нелепо, в духе фон Гумбольдта Флейшера. Потом постепенно стало ясно, что он был как бы моим представителем, выступал как мое доверенное лицо. Лично я человек уравновешенный, но Гумбольдт своими безумными поступками выражал некие сокровенные мои побуждения. Это объясняет мое тяготение к некоторым личностям к тому же Гумбольдту или Джорджу Суиблу, даже к типам вроде Кантебиле. Такое делегирование психики берет начало, вероятно, в системе представительного правительства. Проблема в том, что, когда твой друг-представитель, друг-выразитель умирает, порученное ему возвращается к тебе. А поскольку ты сам тоже выражаешь устремления других людей, дело запутывается и превращается в сущий ад.