Одни стрелы Кантебиле летели вверх, вниз и в стороны, как зяблики, другие скользили плавно, как ласточки, третьи порхали, как бабочки. К ногам прохожих на бульваре небесной манной сыпались зеленые бумажки с изображением Улисса С. Гранта.
Парочку я оставлю, сказал Кантебиле. Выпьем, пообедаем вместе.
Если только я доберусь до земли.
Все нормально. Давай топай назад первый.
Подметки у меня жутко скользкие. На днях наступил на улице на кусок вощеной бумаги и упал. Может, снять туфли?
Не психуй. Иди на цыпочках.
Помосты были довольно широкие и выглядели надежно если не думать о высоте. Мелкими шажками я двинулся вперед, думая об одном: только бы судорога икры не свела. Пот заливал мне лицо. Кантебиле шел за мной по пятам, слишком близко. Наконец я ухватился за последний столб.
Внизу дожидалась подъемника кучка работяг. Нас они приняли, вероятно, за профсоюзников или подручных архитектора. На землю уже спускалась ночь, и все Западное полушарие вплоть до Мексиканского залива погрузилось во тьму. Я с облегчением упал на сиденье «буревестника». Кантебиле убрал обе каски и завел мотор. Мог бы уже и отпустить меня, паразит, ведь натешился вдоволь.
Но он уже жал вовсю. Я сидел, задрав голову, как при кровотечении из носа, и не зная, куда едем.
Послушайте, Ринальдо, сказал я. Вы доказали свою правоту. Расколошматили мой автомобиль, целый день таскаете меня за собой, страху нагнали на всю жизнь запомню. Может, хватит, а? Я вижу, вас интересовали не деньги. Давайте выкинем последнюю сотню в водосток, и я пойду домой.
Что, не нравится? ощерился он.
Для меня это был покаянный день, признался я и про себя подумал: «окаянный».
Больно ты заумные слова любишь, Ситрин. Я уж их за покером от тебя наслышался.
Каких же еще?
Например, люмпены, люмпен-пролетариат. Ты нам целую лекцию прочитал про Карла Маркса.
Ну и занесло же меня! Совсем разошелся. С чего бы это?
Захотел познакомиться с уголовниками и всякими подонками вот с чего. Захотел как бы заглянуть в трущобы. Радовался, что играешь в карты с нами, полуграмотной шпаной.
Да, это было оскорбительно.
Вроде того. Правда, и интересно. Особенно когда говорил об общественном устройстве или о том, как средние классы мучит совесть из-за люмпен-пролетариата. Но народ ни хрена не понимал, о чем ты там толкуешь. Первый раз за весь день Кантебиле говорил спокойно.
Я выпрямился и посмотрел на речные огни справа и на украшенный к Рождеству Торговый центр слева. Мы ехали в старинную ресторацию Джина и Джорджетти, что в самом конце этой ветки надземки. Поставив «буревестник» среди роскошных до неприличия авто, мы вошли в неказистое, видавшее виды здание. Там да здравствует шикарный интим! на нас тихоокеанским прибоем обрушилась музыка из проигрывателя. Богатый бар был заполнен богатыми клиентами с хорошенькими спутницами. Огромное зеркало, отражавшее ряды бутылок, напоминало групповую фотографию небесных посланцев.
Джулио, сказал Кантебиле официанту. Нам столик в укромном уголке, только подальше от туалета.
Может, наверху, мистер Кантебиле? осведомился тот.
Можно и наверху, вставил я. Мне не хотелось ждать в баре, пока освободится хорошее местечко. Прогулка с паразитом и без того затянулась.
Кантебиле нахмурился, как бы говоря: «Тебя не спрашивают!» но потом согласился:
Хорошо, давай наверху. И подай пару бутылок моего шампанского.
Сию минуту, мистер Кантебиле.
Во времена Аль Капоне воры в законе устраивали на банкетах потешные бои. Стреляли пробками от шампанского и поливали друг друга пенящимся вином.
А теперь я хочу кое-что тебе сказать, начал Ринальдо Кантебиле. Не о том, о чем ты думаешь, совсем о другом. Я ведь женат, ты знаешь.
Да, помню.
Женат на замечательной, красивой и умной, женщине.
Да, ты говорил о ней в тот вечер Что она делает? Есть дети?
Она у меня не домохозяйка, заруби себе на носу. Думаешь, я женился бы на бабе, которая ходит весь день в бигудях и торчит перед телевизором? Не-е, приятель, у меня настоящая женщина, головастая, образованная. Преподает в Манделейнском колледже и работает над кандидатской диссертацией и знаешь где? В Гарварде, в Редклиффе.
Это здорово. Я опорожнил бокал шампанского и налил еще.
Ты нос не вороти! Лучше спроси, какая тема, тема диссертации.