Вас ранили, Владыка? спрашивает дозорный, замечая мою хромоту. Я смотрю на него, и невольно вспоминаю времена, когда сам был таким. Только-только полноценно научился летать. Столько рвения во взгляде.
Пустяки, отвечаю я, кутаясь плотнее в плащ. Людям нужно верить, что драконы тоже уязвимы, иначе они так и будут сходить с ума от злости.
Лишь бы только они не уверовали, что сильнее нас. Иначе беды не миновать, замечает старший дозорный и приветственно склоняет голову. Я узнаю в нём Сиона, среднего сына начальника дворцовой стражи.
Мудрое предостережение, Сион, я киваю в ответ. Я буду внимательнее впредь.
Тот снова кланяется и отходит к соседнему строению. Я оглядываюсь по сторонам. Тут в приграничье лес отличается от того, что растёт на горе. Обычных деревьев, лиственных и хвойных, оказывается больше, чем магических, и сила здесь не витает в воздухе. Долгое время мне не доводилось бывать в соседних княжествах, но у меня появляется подозрение, что они, возможно, не просто так рвутся завладеть магией и сокровищами, скрытыми на горе. Где-то в этом мире нарушен баланс, из-за чего всё вокруг захиревает и портится. Печально наблюдать за этим и хочется вмешаться. Однако люди слишком долго притесняли драконов, чтобы сейчас идти им навстречу и пытаться исправить ошибки, что они натворили.
Я направляюсь к палатке вслед за дозорным, но моё внимание привлекает внезапно поднявшийся в лагере шум.
Что там такое? спрашиваю я дозорного.
Наверное, опять поймали лазутчика, отвечает тот, прищурившись, глядя на собравшихся кругом сослуживцев. Мне остаётся лишь понимающе кивнуть. Я уже отворачиваюсь, как вдруг до моего уха доносится женский крик.
Отпустите! Что вы себе позволяете?! Кто-нибудь, на помощь!
Кажется, девица, задумчиво говорит дозорный. Вот только языка никак не разберу.
Да как же? удивляюсь я и смотрю на него недоверчиво. Она же по-нашему говорит.
Приходит черёд дозорного пялиться на меня удивлённо. А я не могу понять, что не так.
Уж не знаю, эльфийский или орочий это язык, но точно не наш, Владыка, качает он головой и опускает взгляд.
Я задумчиво потираю подбородок. Кем бы ни была лазутчица, а моё внимание ей удалось привлечь. Поворачиваюсь и иду к месту, где собрались другие дозорные. Мой провожатый спешит за мной.
Постойте, Владыка! А что, если это их план?! восклицает он мне в спину. Известно же, что у Стефана Лютого день ото дня идеи, как вас извести, всё злее и коварнее.
Может, и так, соглашаюсь я. Но я не стану близко подходить к ней. Просто посмотрю, кто она есть такая.
Это тоже не безопасно. Я слышал, на юге есть убийцы, что плюются отравленными иглами на расстояния.
Ну хватит! я оберачиваюсь и строго смотрю на парнишку. Мужчина я или нет? Неужели должен бояться одной единственной безоружной женщины? Это уж совсем стыд какой-то!
Я запахиваю плащ плотнее и иду вперёд. Дозорные расступаются передо мной, давая обзор. Я бросаю на лазутчицу внимательный взгляд, и на секунду мне становится очень грустно. Она сидит на земле, опасливо озираясь на окруживших её охранников. Странная, необычная одежда на ней испачкана и порвана. Дрожащие руки пытаются прикрыть открытые участки тела. На коже то тут, то там виднеются ссадины и ожоги.
Пожалуйста, отпустите меня, шепчут бледные тонкие губы. Я не хотела ничего плохого. Правда. Вы слышите? Кто-нибудь понимает меня?
Девушка с надеждой вглядывается в лица окруживших её дозорных, пытаясь отыскать в них хоть намёк на понимание, и вдруг останавливается на мне. Я невольно отвожу взгляд. Страх и отчаяние в её глазах передаются мне. Это пугает. Не хочу чувствовать подобное.
Отпустите её, она не опасна, говорю я, разворачиваясь и направляясь к палатке.
Но, Владыка пытается возразить старший дозорный.
Вы! кричит мне вслед девушка. Вы ведь понимаете меня, так? Не уходите, пожалуйста! Объясните хотя бы, что это за место?
Я чувствую лёгкую растерянность оттого, что впервые в жизни не знаю, как повести себя. Мне ничего не известно о ней, но я единственный, кто её понимает. Она может представлять угрозу, но похоже, что, если я ей не помогу, то она не выживет.
Окажите ей первую помощь, накормите и переоденьте, добавляю я, прежде, чем скрыться в палатке.
Дозорный кивает и уходит. Но на душе всё равно неспокойно. Кто она и откуда взялась? Быть может, стоит поговорить с ней. Но дозорные меня не поймут. Ведь допрашивать лазутчиков не княжеское дело. Подумают, что я из-за милого личика ею заинтересовался. Хотя справедливости ради, лицо у неё и правда красивое. Особенно глаза, большие и выразительные. А ещё волосы, длинные, тёмные. Среди драконорождённых темноволосые нечасто встречаются. В основном рыжие или светленькие. Потому тёмные локоны всегда привлекают внимание. Я вдруг ловлю себя на мысли, что ушёл от изначальной темы. Морщусь, с досадой осматриваю ногу. Вроде, ничего серьёзного. Утерянная чешуя отрастёт через пару недель. Я давлю на ушиб, снаружи раздаётся стон. Я выглядываю из палатки, девушка всё также сидит на земле, потирая ногу.