Я позвонил Белинскому.
Друг, а пойдем-ка по бабам! сказал мне Белинский.
Да ты что? Я роман пишу, зачем мне бабы! возразил я Белинскому.
Белинский сказал, чтобы я еще подумал, а он перезвонит.
Тут мне позвонил известный поэт.
Друг, а пойдём-ка по бабам! сказал мне поэт.
А давай лучше стихи посочиняем! предложил я.
Бабы стихи жизни! сказал поэт и обещал перезвонить.
Я убил человека и пошел по бабам, дописал я первую строчку своего романа.
Блин, а зачем по бабам? удивился я. Ну и тенденция!
Мораль той басни такова, хочешь сей, а хочешь куй, все равно получишь деньги!
Но тут позвонили в дверь. Пришли бабы.
Я убил несколько человек
Я убил человека.
Нет, блин, мало!
Я убил двух человек.
Нет, не правдоподобно.
Я убил дюжину народу!
А так перебор.
Я убил несколько человек.
Во! Это оптимально.
Арсений отложил «Преступление и наказание» и посмотрел на Достоевского свысока.
Я сделал Достоевского!
Моё начало романа лучше, чем у него. У меня получилось более рефлексивно.
Арсений взял отдельную тетрадку и написал:
Я убил несколько человек!
Прошло тридцать лет.
Арсений стал великим писателем, но про свою первую строчку первого романа забыл.
И вот пришло время наткнуться на потерянную тетрадку.
Что? Как это? Что это за строчка? удивился Арсений.
Кто-то подделал мой почерк! Я никаких человеков не убивал! воскликнул Арсений, прочитав надпись «Я убил нескольких человек».
Но тут со стены упал портрет Достоевского.
Аааа. Так это я же написал сразу после прочтения «Преступления и наказания».
Но почему меня поставили на учет в отделение милиции?
Почему мне ставили палки в колеса, когда я делал карьеру?
Почему мне постоянно все намекали на Чекотилло?
Неужели эту мою запись по Достоевскому приняли за признание, но потом поняли, что я писатель и замяли дело?
Но почему меня не спросили? Почему мне не напомнили? Странно!
Неужели меня заочно, исподтишка, в спину провоцировали, чтобы я совершил рецидив?
И никто не предупредил?
Мы будем создавать тебе трудности и ты станешь гением! вспомнил Арсений слова классного руководителя.
Так вот почему мне создавали трудности! Из-за этой первой строчки романа подражания Достоевскому!
Арсений засмеялся и выбросил тетрадку в мусоропровод.
Пусть крысы дописывают мой роман!
Любовный роман
Я убил человека! сказал Раскольников.
Говорит красиво, значит врёт! возразил Парфирий.
Что является истиной для меня, то истина и для тебя! опровергнул Раскольников.
У каждого своя правда и своя старуха в шкафу, засмеялся Парфирий.
Зима впереди долгая и старух нужно запасти не менее двенадцати, сказала секретарша Парфирия.
Я знаю, что у Вас с секретаршей, сказал Раскольников.
Вон! заорал Парфирий.
В это время старуха выперлась из шкафа.
Шариков, это ты? набросилась старуха на Раскольникова.
А Шариков из другого романа! удивился Парфирий и запрятал старуху обратно в шкаф.
Казус постматематика
Я убил второго человека. Сколько человек я убил, если на этой планете никто не первый? Но никто и не второй, так как каждый человек первый.
Великая подмена
Я убил никого. А писарь поменял «и» на «е». Так никто стал неким. Но следователь не грамотный и прочитал «никого». Так дело закрыли.
Ориентация-Ы
Я поубЫвал всех. А следователь сказал, что надо писать «и», а не «ы». Но я никого не убивал, и я продолжил всех убЫвать.
С обрэзом под юбкой. Разные лекала
Главное написать первую строчку романа! сказал мне учитель.
А смотря о чём роман! дополнил я.
А ты что, никогда не лазил девушкам под юбку? спросил учитель.
А я на такие темы романы не пишу! Я убил человека! вот моя первая строчка романа.
А человек в юбке это уже совсем другое дело! засмеялся учитель.
Вы концептуально не правы, выпячивать пошлость нелепо! сказал я.
Если ты никогда не напишешь первую строчку, то ты никогда не напишешь и весь роман! сказал учитель.
Но я же уже написал: я убил человека! сказал я.
Ты убил человека в юбке! сказал учитель. А тебе что, помочь дописать? спросил он.