Под конец недели совсем одолела жесткая тоска, я приподнялся с кровати, стараясь не разбудить журналистку Кристину она помогала мне какое-то время скрасить скуку, но потом и это перестало действовать, и она словно труп лежала на моей кровати, ожидая, пока я окликну ее или подумаю о ней. Ну вот, подумал Она заворочалась, повернулась в мою сторону, посмотрела влюблёнными глазами, я шепнул ей, чтобы она продолжила спать, она проурчала что-то вроде «хорошо», развернулась к стенке и моментально засопела. Я вышел на кухню, набрал отцу мне нужен был его совет. Он сразу ответил, его голос был не похож на обычный будто и не он вовсе говорил:
Здорова, сынок, что, как сам? Неделю от тебя никаких вестей, всё в порядке?
Да не очень, что-то я немного устал
Голос отца стал более заботливым:
Тебе нужно развеяться, может, слетаешь в Париж?
Я же, как маленький ребёнок, отбрыкивался:
Не хочу
Всё настолько плохо, ладно, попробуй отдохнуть от всего этого, съезди в наш старый дом, может, полегчает
В эту старую халупу!? Я даже не помню то время, когда мы в ней жили.
Вот именно, съездишь, увидишь, как раньше всё было, в те времена, пока ты не возвысился до небес
Больше от скуки, чем от ностальгии, всё-таки согласился:
Ладно, я подумаю.
Думал, конечно, не долго, оставаться в доме ещё хоть пару минут было невыносимо, я вышел в халате во двор, что больше напоминал рай перфекциониста все украшения, клумбы, статуи, фонтанчики были сделаны идеально и находились на своих местах, стоял легкий приятный аромат свежих цветов, за которыми каждый день ухаживает мой личный садовник. Прохожу мимо его старого зада в брюках (он что-то копается в земле, склонившись над маками), подхожу к курящему во дворике личному водителю, заметив моё приближение, он в одну затяжку высосал сигарету, а окурок затушил о мою дорогую клумбу и выкинул куда-то на мой газон. Он выпрямился по стойке смирно, ожидая приказа. Я отчитал его за то, что он в сотый раз тушит сигарету о клумбу. На самом деле мне это очень даже нравилось, на клумбу было плевать, она уже вся в отметинах от сигарет, а вот наорать на водителя было очень весело, выпустить пар, так сказать. Его глупое и смешное с рождения лицо доставляло мне невероятное удовольствие он был школьным задирой, но я всегда ставил его на место. И оттого не менее приятно то, что он находится у меня на службе. Его лицо покорно всё выслушало и готово было извиняться и унижаться, как я сказал одну магическую фразу едем. Он тут же всегда всё бросал и бегом шел выгонять машину. Но не простую машину мне они уже давно не нравились, он выкатил бронетранспортёр с пулемётом. Это была веселая игрушка, к тому же власти никогда не запрещали мне подобные шалости, даже когда я пьяный на главной площади расстреливал с него голубей, никто этого даже не заметил, даже наоборот, когда я хотел, полицейские отдавали мне честь. Словно я был неприкасаемый
Ну вот, мой водитель выехал и с грохотом встал, ожидая место, куда мы поедем. Я сел и с радостью пнул водителя в дверь, роняя его на жёсткий асфальт дороги поеду сам. Закрыл дверь, смотря на его беспомощное лицо. К моему безумному счастью он встал прям перед носом моего бронетранспортёра, пиная его и выкидывая нелицеприятные маты в мой адрес. Я тоже захотел пошутить, отпрыгиваю назад в салоне моей «маленькой машинки», помимо ящика с патронами и небольшого арсенала, на стене был прикручен стол, диван и даже телевизор с колонками. Всё это было прикручено, чтобы на поворотах не слетать, там даже был шест. Но я лезу не туда мой взгляд был устремлен на крытое яйцо башни с пулеметом. В голове вертелась одна мысль: «лишь бы не спугнуть». И вот я залез, а он был всё там же и всё так же поносил меня почём зря. Но щелчок пулемета сделал его глаза размером с кратер, а поворот башни в его сторону, полностью уверен, заставил наложить в штаны. Моя рука целилась рядом с ним, но не в него такой тупой, но всё же почти родной, водитель был мне нужен. И вот пулемет разразился очередью столь оглушительной, что даже птицы поднялись с деревьев, а стёкла моего дома задрожали. Водитель кстати имени его я даже по-моему не знал, упал в позу лёжа, закрыв голову руками, доставляя мне невероятное удовольствие победителя. Мои руки отпустили ручку пулемета, давая ему встать и снова нажали, когда он побежал в поле. Здесь уж я оторвался на полную, обдавая его непрекращающимся пламенем огнём моей башни. Пулемет буквально рвал и откидывал землю у него под ногами, обстреливал беднягу, с рвением стараясь зацепить и порвать его ничтожную плоть. Мой рот хохотал с жадностью от глупой позы, с которой он бежал и от того, как он скакал, когда пули прошибали землю прямо у его пяток. К счастью, пули летели именно туда, куда я хочу, иначе было бы не столь весело. Но вот он уже добежал до холма и залёг там веселье кончилось. Я отпустил ручку и слез в место водителя. Мой взгляд случайно зацепил садовника, который наблюдал всю картину. Я посмотрел на него, он на меня, и нагнулся как ни в чём не бывало полоть цветы. Даже усом не повёл, но учитывая то, что я частенько вытворяю у себя дома, он, наверное, уже привык. Помню, как голый с топором гонялся за одной девчонкой, той, которую на вечеринке случайно вырвало на мой ковёр, так он там чуть не поседел от страха, когда приводил в порядок садовую тропинку.