Отозвав в сторону Корбина, комиссар отдал приказание немедленно ехать вместе с Бераром в его квартиру на бульвар Курсель.
Вы отправляете меня в тюрьму? спросил подсудимый Корбина, когда они оба сели в карету.
Ни в коем случае, все еще мягко возразил Корбин, мы едем к вам.
Зачем?
Чтобы решить одну маленькую формальность отвечал Корбин. И, вспомнив опасения Берара по поводу его дочери, он добавил, но будьте уверены, что я не побеспокою вашу дочь.
Больше Берар не сказал ни слова. Он забился в угол экипажа, и яростный, с сухими, застывшими глазами, казалось, глубоко задумался о чем-то своем. Без сомнения, он думал о неслыханном стечении обстоятельств, ошеломившем его. Думал, что он проиграл. Убитый и растерянный, думал только об одном: как выйти из своего ужасного положения, какие слова следует сказать, какие свидетельства следует привести, чтобы выбраться из ситуации, получить свободу, спасти себя и успокоить дочь.
В ту минуту, когда карета остановилась у ворот дома 40. Из другой кареты, которая ехала позади, вышел полицейский комиссар со своим секретарем.
Они громко постучали, комиссар назвал консьержке свое имя и звание, которая слабо протестовала против этого ночного вторжения.
Убитый отчаянием Берар сам отпер этим нежданным гостям дверь своей скромной квартиры.
Глава XIII
Комиссару, так же, как и Корбину показалось, что обвиняемый готовился покинуть свою квартиру, и потому они изъявили желание осмотреть находившиеся в чемоданах бумаги и книги. Берар подал ему несколько книжных томиков и тетрадей.
«Химические исследования», прочел комиссар.
Разве это не кажется вам естественным, заметил Берар голосом, который он тщетно пытался укрепить, что у меня имеются подобные книги? Я ведь старый воспитанник школы горных инженеров.
Без места и положения, съязвил комиссар.
Сейчас, да. Но я долго служил при министерстве общественных работ, и только по случаю одного столкновения с главным инженером вынужден был подать в отставку.
Примите к сведению это заявление, сказал судья, обращаясь к своему секретарю. Оно указывает на жестокость в характере обвиняемого.
Берар молчал.
В письме к князю вы упоминаете об изобретении, которое может обогатить вас. О каком изобретении идет речь?
Берар, несомненно, не ожидал этого вопроса и он побледнел еще больше.
Отвечайте, и поскорее, вскричал комиссар, впрочем, я вам могу помочь. Не хотите ли вы рассказать об этом?
И комиссар показал на слово «Panclastipue» с греческого «истребляющий все», стоящее в заголовке брошюры.
Берар забыл о своем положении обвиняемого. В нем моментально проснулся изобретатель.
Да, господин комиссар, отвечал он, воодушевляясь. Мое изобретение может сделать много полезного. Оно может рыть шахты, пробивать горы, сносить препятствия: оно в десять раз сильнее и взрывоопаснее динамита.
Вот как! насмешливо заметил комиссар.
Берар, поняв, что он свидетельствует против себя, остановился и растерянно взглянул на комиссара.
Теперь я все понял, сказал комиссар. Вы в припадке злости на князя, решились отомстить ему и провели на нем первое испытание вашего изобретения.
Нет, нет! Тысячу раз нет! вскричал Берар.
Не угодно ли вам обратить внимание на бумажку, которую я достал из камина, шепнул Корбин комиссару.
Покажите.
Корбин подал клочок бумаги, написанный рукой подсудимого. Пламя успело захватить лишь несколько слов и можно было разобрать следующее:
« Поступаете со мной жестоко. Я обладаю такой силой, что могу одним ударом разрушить все ваши дворцы, сжечь дотла все ваши дома, ваши гостиницы, ваши дома в России и взорвать ваши рудники, которые приносят вам миллионы Берегитесь воевать со мной»
Это, наверно, черновик письма, адресованного князю Лавизину? спросил комиссар.
Да, твердо отвечал обвиняемый.
И вы послали его к князю?
Два месяца тому назад.
Понимаю, в нем были угрозы, о которых вы упоминали в своем сегодняшнем письме И после этого вы удивляетесь, что князь был суров по отношению к вам, что он хотел выгнать вас из своего дома? По-моему, он был слишком добр. Ему давно следовало бы послать мне ваше письмо, но он им пренебрег, и пренебрежение стоило ему жизни Довольно. Больше не о чем разговаривать дело ясное.