Там может начаться пекло! рявкнул я и добавил уже тише, сквозь зубы: Ад они себе обеспечили.
Занятые «гостями», подоспевшими первыми, на нас внимание на «Беринге-320» обратили не сразу. Часть людей из береговой охраны уже перешли на рыболовецкое судно. Сутулый, здорово потасканный жизнью моряк что-то говорил с недовольством. Лицо его, обветренное, узкое, было искажено раздражением.
На палубе «Беринга» появилось еще несколько человек. Я пристально всматривался в них, ища мразь, так долго избегавшую расправы. Виконт Черт подери! О его причастности к нелегальной торговле живым товаром я стал догадываться несколько недель назад. Первые подозрения появились, когда он на несколько дней исчез из Грата одновременно с тем, как имя моего брата прозвучало при сделке за пределами страны. Имя Рената, который не участвовал в этой сделке!
Не лезь на рожон, кинул Акулевский, мельком взглянув на меня, как только мы ступили на выдвинутый трап. Сам знаешь, что это за твари.
Знаю, отрезал я, ускорив шаг.
Теперь нас заметили, и если Акулевского контрабандисты не знали, то мое появление четко дало им понять, что договориться на этот раз не выйдет.
Где моя жена?! Я схватил за грудки первого попавшегося на пути.
Сбоку раздался резкий окрик, кто-то из команды судна дернулся прочь, но вслед ему мгновенно раздался приказ остановиться. Тут же раздался выстрел в воздух и стало ясно: игры закончились.
Где Ева?! рявкнул я, толкнув сученыша на металлическую балку борта, и, не дав опомниться, приложил снова. Говори, тварь, процедил, нагибая его над поручнем. Иначе я тебя не просто на корм рыбам отправлю. Я тебя, суку, в колонию пошлю к пожизненно заключенным. А перед этим яйца отстрелю. Как думаешь, порадуются там девочке?! Где она?!
Одетый в дорогой свитер, он был явно не одним из матросов, драящих палубу. Скалясь, он перехватил мою руку. Впился пальцами, пытаясь высвободиться.
Говори!
Руки на стену! прозвучало позади. Всем встать у рубки! Оружие на палубу!
Поняв, что ублюдок тянется к пушке, я выхватил свой пистолет и ткнул ему под подбородок. Крик залетевшей слишком далеко в море чайки прозвучал как еще одно предупреждение.
Рывком я забрал у крысы ствол и сунул в карман. Вдавил дуло сильнее, рыча, как дикий зверь:
Где Ева? И не говори, что ты не знаешь, кто это!
Она засипел ублюдок. Она в каюте с другими. Нижняя палуба.
Номер каюты!
Восемь.
Вдавливая ствол в его подбородок, я с трудом удерживался от того, чтобы спустить курок и разнести его башку, как прокисший арбуз. Одна пуля и ошметки его черепа украсили бы палубу вместе с багрянцем крови. Слишком, черт возьми, легко.
Восемь! повторил он, как будто я мог не расслышать. Сглотнул, кадык его прошелся вверх-вниз.
Смердящий страхом, он походил даже не на крысу на напуганную тупую шавку. Не уличного пса, а шавку, умеющую разве что таскать объедки из мусорных баков.
Поверь, убрав ствол, бросил я напоследок, ты еще пожалеешь о том, что я не пустил в тебя пулю прямо сейчас. Берите его! кивнул своим парням и, схватив ублюдка за шкирку, подтолкнул к ним.
Проходя по палубе, я видел, как ребята из береговой охраны защелкивают на запястьях мерзавцев браслеты наручников. В голове шумело, кровь стучала в висках. Ева. Все, что было важно сейчас, найти ее и убедиться, что это действительно она. Что она тут, что жива, что ей больше ничего не грозит. Сильнее желания стереть в порошок всех причастных к ее похищению и разведенной в Грате грязи было только одно: прижать ее к себе и, прикрыв глаза, наполнить легкие запахом ванили. Почувствовать ее дыхание и позволить себе понять это реальность, а не игры больного воображения. Она реальна, ее жизнь в моих руках реальна.
Найдите Виконта! гаркнул я старшему. Его и его свору.
По лестнице я спустился, почти не касаясь ступенек. Снаружи раздались звуки пальбы, голоса. На каком-то из катеров взревела сирена, и вой ее отдался у меня в голове напряжением. Третья, четвертая
Я дернул ручку нужной каюты. Дверь была заперта.
Черт! Я стреляю в замок, отойдите в стороны!
Отсчитал пять секунд и пустил несколько пуль.
Внутри каюты царил полумрак.
Где Ева? резко спросил, наткнувшись на испуганные взгляды нескольких девушек, жавшихся к стенам. Брюнетка, которую привели перед выходом в море?!
Все в комнате было пропитано страхом. Только страх этот был не смердящим он пробирался под кожу отчаянием.