Пошел на фиг, огрызнулась девочка.
Что у тебя случилось? Йохан не отступал назад, но и не делал больше попыток сократить дистанцию или отвести от себя полудетскую ручку с ножом. Я могу чем-то помочь?
Можешь. Отвали со своими мордоворотами, пробормотала девочка, часто моргая. Нож в ее руке дрогнул и слегка опустился. Увидев, что пальцы девочки уже не сжимают рукоятку, Йохан медленно положил на них свою руку, осторожно вынул нож из маленьких пальчиков и отбросил далеко под лавку. Другой рукой он легко погладил девочку по волосам. Ее реакция была неожиданной. Вздрогнув, гречанка отскочила, больно ударила Йохана по руке и злобно прищурилась:
Убери руки! Козел! И ты туда же!
Ладно, не трогаю, Йохан начал что-то понимать, отчего эта голодная напуганная девочка смотрит на него как волчонок. Ты из дому сбежала?
Какое твое дело? Ты что, коп?! Меня ищешь?
Нет, просто интересно. Ты же не уличная оборванка, почему же ты бродяжничаешь и воруешь?
Тебе-то что? хмуро спросила девочка, забиваясь в угол полки через два ряда от Йохана и плотно обхватив руками колени. Ты за своим бумажником пришел? Ну и забирай. Я не воровка, просто есть хотела Извини, что залезла в твою тачку.
Расскажи хотя бы, как ты ее вскрыла, Йохан сел напротив на соседнюю полку и дружелюбно улыбнулся девочке. Меня уверяли, что этот замок можно открыть только "родным" ключом. Я заплатил кругленькую сумму за него и думал, что могу не опасаться за свою машину.
Надули тебя, сообщила гречанка. В смысле, замок серьезный, но его можно и без ключа открыть Счастье твое, что это не мой кузен на твою тачку набрел, а то шел бы ты домой на своих двоих.
Ну, кое-кому в автосалоне мало не покажется, покачал головой Йохан. Если их хваленый замок может вскрыть даже такая маленькая девочка
Считаешь, что все женщины дуры и могут только суп варить и рубашки стирать? снова сверкнула глазами девочка. Я же говорю, и ты туда же!
А кто еще так считает? негромко спросил Йохан.
Мой предок, призналась девочка, опустив глаза и закручивая жгутом подол футболки.
Это из-за него ты сбежала?
Молчаливый кивок.
Что он сделал? Он пьяница? Бил тебя? Запирал дома? Или он от чудовищной догадки Йохан поперхнулся и привстал с сиденья, а девочка еще ниже опустила голову, и ее плечи задрожали. О, Боже мой!
Я вырвалась и выбежала на улицу, не поднимая головы говорила девочка. А он орал, что я все равно вернусь, мне деваться некуда, и он покажет, как это, его ослушаться. А мама ничего не сможет сделать, она все время в магазине, пока он наверху дует пиво и смотрит свой поганый футбол. И мама его боится Я тут от каждого звука просыпаюсь, боюсь, что сюда придет полиция и отправит меня домой! девочка больше не смогла сдерживаться и тихо заплакала вслух, уткнув лицо в колени. Она не отскочила и даже не отстранилась, когда Йохан сел рядом и стал поглаживать ее по взлохмаченной голове. Исландец сам едва сдерживал слезы, но не отчаяния, а ярости. Действительно, замотанные сотнями дел о мелких кражах и подростковых правонарушениях полисмены не станут слушать объяснения перепуганной девчушки и отправят ее домой, где уже заждался изверг-отец. Они будут считать, что выполнили свой долг, а на самом деле позволят негодяю довести до конца свою мерзость.
Ну, вот что, сказал он твердо, взял девочку за плечи и легонько встряхнул, чтобы прекратить ее всхлипывания. Я тебе помогу: устрою на работу и найду жилье. И ты сможешь жить спокойно, не боясь, что тебя потащат к отцу.
Девочка вытерла лицо подолом футболки, еще раз шмыгнула носом и настороженно спросила:
А с какой радости ты мне помогать станешь? Что я буду за это должна?
Йохан закатил глаза:
Хочешь, верь, не хочешь не верь, но не все мужчины такие же уроды, как как некоторые. Считай, что я добрый волшебник, который решил помочь человеку в беде.
Что-то ты на волшебника не похож, фыркнула гречанка, уже почти успокоившись.
А ты многих волшебников видела, есть, с кем сравнивать? в тон ей спросил Йохан. Я вот в Исландии двадцать лет прожил, и даже тролля ни одного не видел, похоже, там от них одни сказки остались.
Умора, хихикнула девочка. Троллей он хотел увидеть. А в Санту на оленях ты тоже веришь?
Ну, должен же человек хоть во что-то верить
Москва. 1998 год.
На вокзале их встречал Джон, а на площади стояла машина, где ждали Бруно и Генрих.