Этот дом был их, а теперь он наш, не забывай. Разве этот Ян не где-нибудь в Англии на учёбе?
Он закончил в этот году бакалавриат, а сейчас на каникулах, не без гордости за своего отпрыска ответил Юрий.
Понятно, сухо прохрипела и пошла наверх, вяло переставляя ноги по ступенькам, окунувшись в какой-то оглушающий омут, будто всё это происходило вовсе не со мной.
Ян. Ян это отдельная и бо́льшая часть моей психотерапии. Я просто не смогу заново пройти через весь этот ад. То время, когда мы жили под одной крышей с нашими родителями, до сих пор вспоминается с неподдельным ужасом и содроганием. Два года издевательств, насмешек и, как вишенка на торте, домогательств к четырнадцатилетнему подростку! Я была напугана и по-детски глупа. Не понимала, как действовать и где искать защиты. Уверена, расскажи я сейчас маме о том, как мне приходилось выживать в семье Амурских, она отмахнулась бы ровно так же, как сделала это утром в кофейне. А я, между прочим, до сих пор не могу заходить в ту кладовку.
Этот вечер мне не забыть: в доме пахло вишневым пирогом, я вышла из комнаты, чтобы спуститься на кухню, в коридоре стоял Ян долговязый рыжий гад. Он соврал мне, что моя мама попросила принести новый рулон бумажных полотенец, а он никак не может его найти. Я фыркнула, но пошла за ним в кладовку. Опомнилась лишь тогда, когда он зашел следом за мной в тесное помещение, захлопнул дверь, предварительно щелкнув выключатель снаружи. Удушающая оторопь вмиг овладела моим телом, я вжалась в ближайшую стену, всецело ощущая свое бессилие и обреченность в этой темноте. Я искренне думала, что он собирается меня придушить либо изнасиловать, и мрачно рассуждала, какой из этих вариантов был бы меньшим из зол. На спасение я даже не рассчитывала. Мама позабыла о моём существовании два месяца назад, с того дня, как к нам заявилась любовница Юрия и сообщила о своей беременности. Скандалы и слёзы стали обыденностью в этом доме, и если раньше от Амурских страдала только я, то теперь страдали мы обе. Ян ощутил свою всецелую власть надо мной, зная, что мне никто не поможет, и перешел от запугиваний и оскорблений к конкретным действиям.
Я буду кричать. Выпусти меня отсюда, придурок, огрызнулась запуганным зверьком.
Кричи, хмыкнул парень, включил громкую музыку на своем смартфоне и закинул его на верхнюю полку. И не в твоих интересах меня обзывать, Поганка.
Меня зовут Полина, привычно ответила на прозвище, которым он давно меня окрестил. Что тебе нужно?
Просто захотел пообщаться поближе со сводной сестрой, его ладонь легла на мою голову и спустилась по полотну черных волос на лопатки.
Я дернулась и от страха задышала быстрее, ослепленная кромешной мглой. Ян стоял за моей спиной, обнюхивая меня и прижимаясь сильней. Он был выше меня на две головы и казался мне очень сильным, несмотря на то, что из-за высокого роста выглядел достаточно худым. По сравнению с ним я была просто мышкой. Безвольной и приговоренной.
Хочешь выйти? шепнул он прямо в ушко.
Да.
Тогда позволь себя поцеловать.
Ты спятил! Этого не будет, я уткнулась лбом в стену, прикрывая лицо ладошками.
Поганка, я же знаю, что ты ещё ни с кем не целовалась. Лучшей кандидатуры тебе не найти.
Ты мой сводный брат! выкрикнула явный аргумент.
Скоро им не буду. Бумаги на развод уже поданы.
Это не сделает тебя менее мерзким в моих глазах. Выпусти меня! Иначе
Иначе что? скептически уточнил он.
Иначе тебя посадят! Я несовершеннолетняя.
Так и мне восемнадцать только через три месяца. Да и как ты докажешь факт поцелуя? Удивляет твоя глупость, ничего о жизни не знаешь, Ян медленно убрал мои волосы на одну сторону и наклонился к прикрытому руками лицу. И как ты только будешь жить без меня, если наши предки всё-таки разведутся?
Прекрасно! с надрывом заявила я.
Ох, Поганка, это удар в самое моё сердечко. Даже скучать не будешь?
Ни минуты.
Ладно, раз наши чувства не взаимны отпущу тебя. Идём есть пирог.
Я оторвалась от стены, увидев свет в дверном проёме, развернулась и сразу же ощутила, как Ян целует меня в щеку. Замерла, а потом оттолкнула его в сторону и опрометью побежала в свою комнату, захлебываясь на ходу рыданиями от испуга и обиды.
Тогда я была очень уязвимой, и подобный эпизод с лёгкостью оставил неизгладимый отпечаток в моём сознании. Хорошо, что всё в прошлом. Я стала другой. По крайней мере, очень на это надеюсь.