— Он… он покинул нас.
— А… — сказала цыганка. — Как тебя зовут?
— Куин, Куинтин Хьюитт — или Уинвуд. Лорд Уинвуд. Она снова издала горловой звук.
— У вас, англичан, так много имен, — пробормотала она, роняя его руку, как если бы она устала. — Теперь уходите. Все. Идите к своей карете и уезжайте. Я не смогу сказать вам ничего такого, что помешало бы вам напрасно растрачивать ваши жизни. Ваши судьбы решены.
Аласдэр недоверчиво оборотился к выходу.
— Идите, — снова сказала цыганка. — Те, что гнались за вами, ушли. Они не вернутся. Сегодня не эти неуклюжие болваны, а сама судьба призвала тебя, Маклахлан, к ответу за твои грехи.
Меррик вскочил на ноги. Куин принужденно засмеялся.
— Сожалею, Аласдэр, — сказал он. — Меррик и я отделались довольно легко.
Он улыбнулся женщине, необычная красота которой явно подействовала на Аласдэра.
— Легко? — отозвалась цыганка. Она подняла глаза на Куина и пристально посмотрела на него. — Но я ничего не сказала о вашем будущем.
А ведь это правда, озадаченно подумал Аласдэр. Она сказала о многом, но почти ничего не предсказывала.
Меррик теперь стоял у выхода спиной к ним и выглядывал наружу.
— Что же, тогда скажи, — не без вызова предложил Куин. — Что ждет нас, мадам? Богатство? Дальняя дорога? Что?
Она немного помедлила.
— Это не салонная игра, милорд. Ты действительно хочешь знать?
Куин замялся.
— Я… Да… Почему бы нет?
Теперь цыганка будто всматривалась куда-то вдаль.
— Как говорится в вашей пословице, лорд Уинвуд? Вспомнила! Цыплята всегда возвращаются на свой насест. — Ее» голос стал жестким. — В любом случае ни одному из вас больше не удастся избежать наказания за ваши дурные поступки. Ни один из вас не сможет продолжать брать и пользоваться, не платя за это. Вы должны начать оплачивать свои грехи. Так будет — вам не уйти от судьбы.
— Пороки? Грехи? — заговорил Аласдэр. — Мадам, это слишком сильно сказано.
— Называйте как хотите, — сказала цыганка, пожав плечами, отчего ее длинные серьги закачались. — Но ты заплатишь, Маклахлан. Ты получишь урок. И будешь страдать. То, что произойдет дальше, будет таким же реальным и таким же болезненным, как кровоподтек у тебя между глаз.
Меррик приглушенно выругался, но не обернулся.
— Я начинаю уставать от этой челтнемской трагедии, — бросил он. — С меня хватит.
— Подожди, Меррик. — Куин осторожно рассматривал женщину. — Это что, одно из цыганских проклятий?
Глаза женщины засверкали.
— Лорд Уинвуд, ты глупец, — сказала она. — Ты начитался романов. Вы, все трое, сами себя прокляли, мне тут нечего делать. Настало время восстановить справедливость. Вы должны все исправить.
— Что за вздор! — бросил через плечо Меррик.
— Тем не менее так и будет, — спокойно сказала женщина.
Внезапно в шатер ворвался холодный ветер, и Аласдэра, несмотря на летнюю жару, охватил озноб. Он повернулся и увидел, что его брат уже откинул полог и двинулся по дорожке вниз. Куин помедлил и последовал за ним.
Аласдэра трудно было напугать и обескуражить, он улыбнулся и уселся на средний стул.
— Моя дорогая девочка, — сказал он, перегибаясь через стол. — Теперь, когда рядом нет этих закосневших в предрассудках филистеров, могу я задать тебе вопрос — кто-нибудь говорил тебе, что твои глаза имеют цвет лучшего коньяка? Что твои губы подобны лепесткам роз?
— Да, и что мои ягодицы как два полукружия из каррарского мрамора, — сухо отвечала красавица. — Поверь мне, Маклахлан, я слышала все это.
Улыбка Аласдэра увяла.
— А жаль!
Цыганка посмотрела на него озадаченно и встала.
— Уходи, — сказала она. — Убирайся из моего шатра вместе со своими избитыми приемами обольщения. Здесь они не принесут тебе успеха.
Аласдэр опустил голову и засмеялся.