— Ищешь неприятностей?
— Да ну, ты помнишь, как любила говорить Старушка Макгрегор: «Шумное веселье ищет плохую компанию».
— К черту Старушку Макгрегор! — пробурчал Девеллин. — Который час?
— Половина первого. Когда ты отключился? Девеллин попытался протереть налитые кровью глаза.
— Не помню.
Наконец появился официант. Аласдэр попросил его поторопиться. По Девеллину было видно, что ему требуется целый кофейник.
— У меня потрясающие новости, — объявил Аласдэр маркизу.
— Меня нельзя потрясти, — возразил Девеллин. — Ктому же это не новости. Прошлым вечером обедал с Куином. Он наговорил мне какую-то чушь о том, что цыганка предсказала вам всем троим множество напастей.
— Да, и мою напасть зовут Сорча, — признался Аласдэр. Или Эсме, добавил он про себя — как на это взглянуть.
— Слышал, — сказал маркиз. — Что ты собираешься делать?
Аласдэр нахмурился.
— Выполнять свои обязанности, — отвечал он, — как бы это ни огорчало моего ох-какого-замечательного братца.
Девеллин пожал плечами.
— Пошли своего замечательного братца подальше и делай то, что сочтешь нужным. — Он широко зевнул. — Малышка хорошенькая?
Аласдэр медленно кивнул.
— Очень, — признал он. — Но в сдержанном, благородном стиле.
Девеллин посмотрел на него с недоумением.
— Вот не знал, что двухлетние дети бывают сдержанными — благородно или еще как-нибудь.
Аласдэр почувствовал, что краснеет.
— Ты о Сорче? — пробормотал он. — Да, она хорошенькая, как персик. Я думал… Я думал, ты спрашиваешь о ее сестре.
— Сестра! — Девеллин захихикал. — Я думал, она настоящая мегера!
Аласдэр решил, что пора сменить тему:
— Где сейчас Сидони?
— Ох, мне пришлось срочно приехать по делу, — сказал он. — Теперь в моем фаэтоне ее укачивает, поэтому на следующей неделе она приедет в мамином ландо. Они сейчас в Стоунлее с Томасом и двумя тюками пряжи. Мама учит Сид вязать!
— Боже милостивый! — Пресловутый Черный Ангел, бич вечернего Лондона, теперь превратилась в примерную жену? Аласдэру захотелось сказать что-нибудь приятное. — Томасу это должно понравиться — нитки, я имею в виду.
Маркиз завращал глазами.
— Боюсь, этот кот всех терроризирует. На лужайке и в саду шагу нельзя ступить, чтобы под ногой не оказался дохлый грызун или другая мелкая тварь. Кроты, полевки, крысы и того хуже. Иногда он притаскивает их к парадной двери. Фентон как-то упал, споткнувшись о такую тварь. Потом он стонал всю дорогу в Брайтон.
Фентона, камердинера Дева, отличали нервозность и слабый желудок, но он, как никто, умел завязывать галстуки. У Аласдэра давно возникали мысли, что хорошо бы переманить его, но чувство чести не позволяло. Мужчина может спать с чужой женой и нарушать предписания общества, но переманивать камердинера считалось дурным тоном и не прощалось. Фентону тоже досталось бы в его окружении.
В это время лакей принес кофе. Аласдэр помешал свой, и ему вспомнилось, как он проделывал это вчерашним утром и что случилось дальше. Нет, так не годится. Ему следует перестать думать о мисс Гамильтон вообще и, в частности, о том, какая у нее маленькая, круглая и пухлая попка, которую он ощутил под своей жадной рукой. И какой вкус у ее губ, сладкий и мягкий…
— Сахар?
Аласдэр уставился через стол. Девеллин подтолкнул к нему сахарницу.
— Сахар? Или не надо?
Аласдэр отрицательно покачал головой.
— Нет, спасибо, — наконец ответил он. — Надеюсь, Сидони чувствует себя хорошо?
Девеллин повесил голову.
— Не очень, — сказал он. — Каждое утро она висит над умывальником и оставляет там весь свой завтрак. Аласдэр, это ужасно. Это ужасней ужасного.
Аласдэр пожал плечами.
— Так уж оно устроено, Дев.
— А я должен на все это смотреть? — Его лицо внезапно мучительно искривилось. — Смотреть и знать, что все это наделал я.