Да.
Хочешь сказать, отец твоего сына не я?
И тут во мне что-то сломалось. Обида, переживания, ожидание всё вырвалось наружу. Но не со слезами, а с яростью.
Не ты, ответила я с уверенностью, не отводя от него взгляда. Откуда-то появились силы для противостояния.
А если мы это проверим?
Ты можешь проверять, что хочешь, Данил. Ничего не изменится. Не обращая на него внимания, я встала. Выпрямилась и смерила его решительным взглядом. Мирону ты никто.
Если он мой я заберу его.
Я усмехнулась.
Попробуй, проговорила я четко и уверенно.
Его скулы напряглись, вена на шее вздулась. Это было странно, но чем сильнее я чувствовала его гнев, тем мне становилась спокойнее.
Ничего больше не сказав, я подошла к двери. И всё-таки не смогла уйти, не оглянувшись. Данил стоял на том же месте. Если бы меня попросили описать его тремя словами, я бы ответила, не задумываясь: неукротимость, непримиримость, опасность. Но я дала себе слово, что он меня не сломает, и была намерена во что бы то ни стало сдержать его.
Мирону ты никто, повторила я тихо. Мне тоже.
С этими словами я вышла из кабинета и, ничего не замечая, прошла в кухню. Не успела войти, как наткнулась на беспокойство в глазах мамы, но лишь отрицательно качнула головой, сама до конца не понимая, что это значило.
Ты сама решила приехать? Мирон жевал кусок яблока. Схватил со стола ещё один и протянул мне. Бабушка говорила, что мы позавтракаем и поедем домой. Ты как раз вернёшься. А ты вернулась сюда.
Тебе нужно было предупредить меня, что хочешь привезти его сюда, с плохо скрываемым раздражением обратилась я к маме.
Я не думала, что вы приедете так рано.
Да, я тоже не думала. Оглянулась на дверь, но Данил за мной не пошёл. Из холла не доносилось ни звука. Складывалось ощущение, что его вообще нет в доме, что стычка в коридоре плод моего разыгравшегося воображения.
Ты сказала ему? мама поставила на стол глубокую тарелку со свежеиспечёнными оладьями.
О чём?
Агния, посмотрела она с укором.
Я проигнорировала её. Вымыла руки и села за стол. Положила себе два оладушка и только потом, глядя, как сын поливает свои сладким сиропом, тихонько сказала:
Не о чем мне ему говорить, мама. Не о чем. Запомни это и не вмешивайся, пожалуйста. Я тебя очень прошу.
***
Доедая четвёртый оладушек, я украдкой смотрела на маму. Та ласково дотронулась до ладошки Мирона, вытерла с пальцев шоколад.
Может, ещё? заметив, что я смотрю на них, спросила мама.
Я отрицательно мотнула головой. После разговора в кабинете есть мне не хотелось. Но как только я почувствовала сладкий запах ванили и сливочного масла, вспомнила мамины завтраки, мне захотелось хотя бы на несколько минут вернуться в беззаботное прошлое.
Твои оладьи стали ещё лучше, я неловко улыбнулась.
Голос разговаривавшего по телефону Данила вернул меня с небес на землю. Улыбка исчезла, я повернула голову.
Нам пора, вздохнула я и стала подниматься. Мирон, мой руки. Мы
А бабушка сказала, что ты тут жила, бесцеремонно перебил меня сын, не подумав послушаться. Сцапал из коробки конфету и продолжил: И здесь есть твоя комната. Я хочу посмотреть!
Теперь печенье оказалось у него за щекой.
У тебя там есть игрушки? Покажешь мне?
Сколько раз тебе повторять, чтобы ты не разговаривал с набитым ртом?
Мирон сделал вид, что не услышал, и потянулся за новой печенькой. Понятно! За вечер мама успела дать ему волю, что не остановить. В Мироне она души не чаяла, от того моя просьба никому о нём не говорить была для неё сродни камню на шее. Но если бы Данил хотел знать, он бы узнал. И отец тоже.
Прости, ответила мама на мой красноречивый взгляд. Виновато улыбнулась кончиками губ. Я так редко его вижу.
И он этим мастерски пользуется, я вышла из-за стола и отодвинула от сына коробку. Куда в тебя лезет?!
Я же мужик, нашёлся он.
Мама подавила смешок, я не нашлась, что на это сказать. Зато сам Мирон не заставил ждать с продолжением:
Девочкам надо есть мало, а то они будут толстые и страшные. А мужчинам много, тогда они будут сильные и смелые.
Да что ты говоришь, с сарказмом отозвалась я и отодвинула коробку с печеньем ещё дальше. Глянула на маму.
Покажи ему свою комнату, попросила она. Ничего не случится, Агния, она встала, подошла ко мне и неожиданно обняла. Как же я рада, что ты вернулась, дочка, прошептала она дрожащим от слёз голосом. Как же я рада, что вы с Мирошей теперь со мной.