Василий Ворон
Выпало в Империи родиться
ПРЕДИСЛОВИЕ
Сейчас принято хаять жизнь в СССР. Принято на государственном уровне. Почему непонятно. Я прожил в Советском Союзе 22 года своей жизни. Разумеется, повествование будет вестись от лица ребенка, подростка и юноши. О высоких эмпиреях здесь сказано не будет. Не будут затронуты глобальные проблемы жизни в СССР, не будет ни слова сказано о «тюрьме народов», поскольку никакой тюрьмы я не видел. Я просто хочу напомнить, что личность человека всех времен и народов формируется именно в детстве и не я это придумал. Поэтому я и расскажу о том, что видел и помню о жизни в СССР. Здесь не будет обличения Советской Власти, рассказов о «кровавой гэбне» и поддержки Солженицына с его жизнью не по лжи, хотя сама его жизнь и даже фамилия свидетельствуют об обратном. Я расскажу вам о голубом небе моей Родины, где не было войн, а если и были, их целью являлось вырвать людей из мрака средневековья, постройка школ, больниц и заводов. Всё это затеял «титульный народ» Советской Империи, русский. Именно в Советской России дали права женщине и провозгласили братство народов. И это не лозунги, которые я помню. Так и было. Советский Союз неустанно помогал странам Африки, которых также неустанно обирали в свое время британская империя и иже с ней. Да, мы называли жителей Африки неграми, но это слово в нашей стране не носило унизительного смысла. Тогда как в «цитадели демократии», США, негр не считался человеком вплоть до середины 20 века и даже позже.
Всегда важна национальная идея. Сейчас она потеряна. Но не для меня. Я сформулировал ее и непременно поделюсь с вами, поэтому позволю себе процитировать себя же самого. Это отрывок из повести «Побочный эффект», слова одного из главных героев.
Национальная русская идея всё должно быть по справедливости. Это обостренное чувство русского, его боль и жажда, его потребность. Без справедливости нет русского. В этом секрет пресловутой «русской души». Снять с себя последнюю рубаху и отдать нищему это справедливость, потому что он нищий, а я нет. Погулять в ресторане, накормив всех за свой счет тоже справедливость. Ведь сегодня я богач, как же не угостить друзей и знакомых? Даже незнакомые будут напоены и сыты. Если справедливость попрана, русский пойдет до конца, даже во вред себе. Именно поэтому «русские не сдаются». Сдаться и остаться в живых, но носить клеймо позора это русскому не по нутру. Враг не пройдет потому что он неправ, это не его земля. И русский идет до конца. Его не устроит сама мысль, что рядом с ним будет жить враг, будет ходить по его земле, жить в его доме. Добропорядочные европейцы часто отходили в сторонку, когда на их землю шел враг, и продолжали торговать в своих лавках, варить пиво и печь багеты. Подумаешь, что враг на его земле, зато не в его харчевне. Мало того, этот самый враг еще и купит пиво и багетом закусит, заплатив звонкой монетой. Да, у русских не часто были собственные харчевни и лавки. Но они выходили против врага и оккупанта за свою хату, что с краю села. Когда французы пришли в Россию во главе с Наполеоном, русские люди взяли вилы и пошли в лес. Когда же русские войска пришли в Париж, никто из французов и не подумал браться за оружие, все продолжали делать свой бизнес. А когда русским пришла пора возвращаться домой, в дикую, немытую Россию, один из генералов заплатил по счетам из собственных средств, чтобы погасить долги квартировавших в Париже подчиненных. Потому что это было справедливо. Когда по Европе покатился фашистский каток Гитлера, и даже будущая британская королева приветствовала его, выбрасывая вперед руку, цивилизованные европейцы принялись работать на благо фюрера, поставляя его армии оружие и хлеб, изысканные сыры и вина. Но когда этот коричневый утюг дополз до Советского Союза, русские, белорусы и украинцы ушли в леса партизанить. Потому что если враг пришел на твою землю с целью сделать эту землю своей вилы ему в бок! И это справедливо. Недаром у русских есть поговорка «Не в силе Бог, а в Правде». В этом вся русская национальная идея.
К сказанному выше мне более нечего добавить. Далее сама повесть.
Вот и прожили мы больше половины.
Как сказал мне старый раб перед таверной:
«Мы, оглядываясь, видим лишь руины».
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный.
И. Бродский