А вот каково очутиться на берегу, в незнакомом месте, со множеством ранений, потеряв память? Забыв даже собственное имя?»
Она посмотрела на его дрожащую руку. Он боялся, что она сейчас уйдет и оставит его одного. Аннели положила свою прохладную руку на его руку, горячую и сухую. И снова почувствовала трепет во всем теле. Нарушив все мыслимые и немыслимые приличия, она в довершение всего села на край кровати.
— Вы сказали, что это дом вашей бабушки?
— Да, двоюродной бабушки, Флоренс Уиддиком.
— И… вы здесь гостите уже неделю? Он, казалось, был рад, что вспомнил пусть даже такую мелочь. Он улыбнулась.
— Да, я выехала из Лондона восемь дней назад.
— Одна?
— Да, — ответила она. — Одна.
— А ваша семья с вами не приехала?
Она хотела было возразить, что раз приехала одна — значит, без семьи. Но тут заметила, что он отвернулся и разглядывает солнечный луч, пробивающийся через оконное стекло, и поняла, что ему все равно, приехала она с семьей или одна. Просто ему хотелось слышать ее голос, чтобы хоть ненадолго отвлечься от своих мыслей.
Воспользовавшись тем, что он отвернулся, она смотрела на его мощную шею, упавшую на лицо шелковистую прядь волос, покрытую мягкими черными волосами грудь. На руках волосы были более редкими и сквозь них просвечивали вены. Он нежно сжимал ее пальцы.
О чем ей было с ним разговаривать? Не могла же она сказать ему, что он беглец, что его обвиняют в государственной измене. Что дороги патрулируются солдатами, которые обыскивают трактиры и таверны на берегу, следят за домом священника, за церковью, расспрашивают сиделок Бедняги Артура, не навещал ли его брат.
— Сейчас моя семья живет в Лондоне, — сказала она, слегка откашлявшись. — Лето мы проводим в Эксетере. У меня есть сестра Беатрис и брат Энтони. Оба старше меня. Беатрис замужем. Энтони не женат. Я… я помолвлена. — Она сама удивилась, зачем соврала.
— А я женат? — спросил он, нахмурившись.
— Не знаю, — прошептала она. — Бабушка говорит, что вас не было здесь несколько лет и не известно, что вы делали все это время.
С лестницы донеслись шаркающие шаги. Аннели вскочила и отошла от кровати.
— Это, наверное, Брум, — сказала она. — Он присматривал за вами, когда вы спали.
— Присматривал?
— Да, на… на случай, если бы вы проснулись. Теперь я пойду найду бабушку. Она сразу пошлет за священником, вашим братом, и они наверняка смогут ответить на все ваши вопросы.
— Вы вернетесь потом?
— Потом?
— Потом, — повторил он с некоторым напряжением в голосе, — когда сможете сказать мне то, что так боитесь сказать сейчас.
Она не успела ответить. Брум уже входил в дверь и, сняв свою потертую шляпу, кланялся Аннели.
— Мистер Олторп очнулся, — сказала она. — Пойду позову бабушку.
— О да, мисс. Она внизу, мисс, с гостями.
— Гостями?
— Да. Их целая толпа. Сначала приехали два господина в большой черной упряжке о четырех вороных! — Человека, который измеряет богатство, упряжками, это впечатляло. — Едва они разместились в гостиной, как приехал полковник Рэмзи и два красных мундира.
Глава 5
Аннели мысли не допускала, что преподобный Стэнли Олторп передумал и сообщил властям о местонахождении брата. Спустившись с чердака на третий этаж и идя по коридору, она размышляла об этом, но ничем другим не могла объяснить появление солдат в доме. Энтони частенько ее донимал, а с Беатрис она, бывало, чуть ли не дралась, но, попади они в беду, Аннели грудью встала бы на их защиту.
Когда она добежала до гостиной, ее щеки пылали от негодования, на лбу выступил пот и она стиснула зубы, приготовившись к битве.
У дверей стояли два солдата в красных мундирах и Уиллеркинз. Затем она увидела Рэмзи, которого встречала в церкви на воскресной службе.