Я звоню маме, говорю я, роясь в карманах в поисках телефона. Или дедушке, он ближе. Кажется, тебе не нужно садиться за руль.
Все нормально, твердо отвечает папа. Я могу доехать до дедушки, да и до дома тоже. Прекрати волноваться.
Я не отпускаю его руку. Только так я могу помешать ему сесть в машину.
Мама говорила, что ты болен. Сказала, тебя отпустили домой с работы.
Правда? Папа вытирает со лба пот, его глаза сердито сверкают. Потом вздыхает, прислоняется спиной к машине и смотрит на меня. Я промок и замерз, а птица была очень тяжелой, вот и все. И чем быстрее мы доберемся до дедушки, тем лучше, правда? Иначе лебедь умрет.
Я неуверенно киваю, а он поворачивается, чтобы открыть дверь. Я окидываю взглядом парковку. Тут по-прежнему никого. Вдруг я понимаю, что хочу поскорее выбраться отсюда, отвезти папу куда-то, где есть еще люди, кроме меня.
Если тебе не станет лучше, я позвоню маме, предупреждаю я.
Ладно, снова отмахивается папа.
Пока он садится в машину, я внимательно наблюдаю за каждым его движением. Папа немного хмурится, но лицо остается непроницаемым. Если он и обеспокоен, то старается мне этого не показывать. Но такое случается уже не первый раз. Мама сказала, что, когда он подрезал деревья в городском парке, у него начались боли в груди. Вот почему его раньше отпустили с работы. Я сажусь в машину, не спуская с него глаз. Потом оборачиваюсь и смотрю на лебедя. Тот не шевелится, но все еще тихо шипит. Я слегка касаюсь его крыла, всей душой надеясь, что мы успеем добраться до дедушки.
Когда мы выезжаем с парковки, папа пытается мне улыбнуться.
С ним все будет в порядке, говорит он, кивая в сторону лебедя.
Но я не знаю, о ком сейчас больше беспокоюсь: о лебеде или о папе. Кажется, я не дышу до тех пор, пока мы не оказываемся снова на кольцевой дороге. Там есть и другие машины. Другие люди, не только мы с папой. И теперь уже недалеко до дедушкиного дома.
Глава 4
Я не помню, когда была у дедушки последний раз. Кажется, летом, много месяцев назад. Папа старается не видеться с ним зимой: говорит, тогда он становится слишком сварливым, с ним бывает нелегко найти общий язык.
До съезда к дедушкиному дому всего несколько миль по кольцевой дороге, но я все равно не спускаю с папы глаз. Он едет медленно, но уверенно, его кожа постепенно принимает естественный оттенок. На дедушкиной улице меня охватывает странное чувство. Изгородь кажется маленькой и безжизненной. Но ведь сейчас зима. Я разглядываю молочную ферму, которую построили по соседству, дедушка ее ненавидит. Одна из коров поднимает голову и внимательно смотрит на нас.
Мотор гудит, когда колеса пытаются проехать через лужу на подъездной дорожке. Дом выглядит таким же, каким я его помнила с последнего визита, может, только чуть менее ухоженным. Большое дерево перед домом без листьев кажется каким-то хрупким, калитка покосилась. Собаки не бегут нам навстречу, как это бывало раньше. Когда папа глушит мотор, становится понятно, как здесь тихо и холодно. Папа быстро выходит из машины и направляется к багажнику.
Я возьму его, говорю я и тянусь к лебедю.
Я же сказал тебе, со мной все в порядке, рычит папа, начиная злиться.
Он подсовывает руки под птичье тельце и поднимает его. Я бегу вперед и звоню в дверь. Ответа нет. Спешу к задней двери. Папа медленно идет за мной. Я слежу за ним как можно незаметнее, стараясь понять, выглядит ли он так же плохо, как в заповеднике. Но вроде бы ему лучше. Он почти такой же бодрый, как обычно.
Дедушка на веранде: сидит в плетеном кресле и смотрит в поля, простирающиеся за домом. Я поворачиваю голову и стараюсь понять, что же он там увидел. Коровы поля Его озера отсюда не видно. Встав на цыпочки, прислушиваюсь, не кричат ли лебеди: вдруг стая прилетела именно сюда? Но папа уже догнал меня и понял, что я стараюсь разглядеть.
Невозможно, говорит он. Для лебедей теперь все слишком застроено. Молочная ферма им точно не понравится.
Я продолжаю стоять на цыпочках, всматриваясь в блестящую на солнце воду, но озеро далеко, поле очень большое и на нем слишком много коров.
Но ведь стае нужно было где-то остановиться.
Папа качает головой:
Это озеро испортили коровы. Он оборачивается и смотрит на дедушку, сидящего на веранде. Открывай дверь.
Щеки у папы снова покраснели, мускулы лица напряглись. Дедушка до сих пор нас не заметил, так что мне приходится стучать в окно, чтобы привлечь его внимание. Увидев меня, он широко открывает глаза, как будто старается сообразить, кто я такая. Слышно, как начинает рычать его старый пес Диг. Дедушка смотрит поверх моего плеча и, заметив папу с лебедем на руках, крепко сжимает губы. Потом достает ключ из-под пустого цветочного горшка и открывает дверь.