Папа осматривает второго лебедя.
Мертвый, бормочет он опять.
Он смотрит мне в лицо, проверяет, сильно ли я расстроена, а потом направляется к третьему лебедю. Этот меньше, чем предыдущие, и оперение у него серо-коричневое. Это молодая особь, наверное, он впервые летел на зимовку. Может быть, это брат той самки, которая кружила над заповедником. Как это несправедливо: он долго летел только для того, чтобы в конце так бездарно погибнуть. Папе пришлось зайти в воду по самые бедра, чтобы дотянуться до него. Ветер становится сильнее, камыши громко шуршат, я чувствую, что дыхание сперло.
Пап, выходи оттуда, говорю я, откидывая назад волосы, которые снова лезут в глаза. Жуткий холод. Ты же можешь умереть.
Но он уже возвращается ко мне, таща по воде лебедя.
Давай, помоги мне, говорит он.
Он опускает руки под воду и поднимает птицу. Выходит на берег, и я протягиваю к нему руки. Касаюсь мокрых мягких крыльев. Лебедь тихо шипит. Я стараюсь не смотреть на обугленную рану на плече птицы и поднимаю руки повыше, чтобы крепче ухватить ее.
Он жив, Айла, шепчет папа. Этот жив.
Глава 3
Папа несет лебедя через заповедник. Мне приходится бежать, чтобы не отстать от него. Одно крыло лежит поверх папиной руки. Оно как-то странно изогнуто: наверное, сломано.
Он умрет, если мы оставим его здесь, говорит папа.
Лебедь раскрывает клюв, как будто хочет ущипнуть папину руку, но даже на это у него не хватает сил. Кажется, он уже сдался.
Куда ты несешь его? спрашиваю я.
Надо найти ветклинику Что может быть открыто в воскресенье?
Нужно отвезти его к дедушке.
Папа останавливается и смотрит на меня.
Не думаю, что это хорошая мысль.
Почему? Он живет в этой части города, и все оборудование до сих пор хранится в старом доме.
У папы раскраснелись щеки, тащить птицу очень тяжело. Он перехватывает ее поудобнее и стоит, размышляя.
Он не станет лечить лебедя.
Дедушка же в прошлом году помог соседской собаке, которую сбила машина. Он еще способен лечить животных.
Он не захочет лечить его.
Мы добираемся до машины. Я протягиваю руки и подхватываю лебедя, чтобы папа мог достать из кармана ключи. Даже через куртку чувствую, какие мокрые у него перья. Его трудно держать, но скорее неудобно, чем тяжело. Он так близко ко мне. Пытается сфокусировать взгляд сначала на мне, потом на папе. Клюв приоткрыт, розово-черный язык свесился набок. Хочется дать ему воды.
Пап, он долго не протянет, снова говорю я. К дедушке ехать ближе всего.
Папа с сомнением качает головой, открывая багажник.
Дедушке это не понравится.
И замолкает, как бывает всегда, когда кто-то пытается заговорить с ним про дедушку. Он складывает задние сиденья, чтобы лебедь поместился. Потом подхватывает птицу, и вместе мы кладем ее в багажник. У папы на лбу выступают капли пота, и это странно, ведь лебедь не такой уж и тяжелый. А папа сильный, наверное, самый сильный человек из всех, кого я знаю.
Все хорошо? спрашиваю я.
Папа не отвечает, просто крепче перехватывает лебедя со своей стороны, пока мы пытаемся уложить его получше. Я стараюсь расправить сломанное крыло. Чувствую все эти маленькие косточки прямо под кожей. Одна из них торчит явно не там, где нужно, практически вылезает наружу. Я касаюсь этого места и ощущаю под пальцами острые края, как маленькие зубки. Внезапно лебедь больно, до крови, щиплет меня за руку. И шипит до тех пор, пока я не убираю пальцы.
Прости, шепчу я, слизывая капельки крови с руки.
Поворачиваюсь к папе. Он выглядит еще хуже. Оперся рукой о машину, опустил голову. И тяжело дышит.
Папа!
Он отмахивается:
Все хорошо.
Подойдя к нему, я жду, чтобы он на меня посмотрел. В этот момент я даже забываю о лебеде. Лицо у папы красное и потное.
Тебе же только что было холодно. Ты дрожал в холодной воде. Тебе не может быть так жарко.
Все хорошо, повторяет он.
Позвонить маме?
Нет.
Он выпрямляется, чтобы показать мне, что он в порядке, но я вижу, как он морщится от каждого движения.
Просто этот парень тяжелый, вот и все.
Папа с трудом улыбается, пытается обратить все в шутку, но при этом избегает моего взгляда, и я ему не верю. Он делает шаг в сторону водительского сиденья. Но я не даю ему сесть в машину.
Я звоню маме, говорю я, роясь в карманах в поисках телефона. Или дедушке, он ближе. Кажется, тебе не нужно садиться за руль.