Даже сейчас можно обратить внимание на различие, например, греческого перевода Библии и еврейской книги Танах, где названия одних и тех же персонажей могут отличаться. Ной может превратиться в Ноя или Нуха, Сиф в Шета или Шеда, Енох в Аноша и т.д. В древних языках такие расхождения были нормой, что приводило к целым научным дискуссиям о связи тех или иных персонажей.
Нередко имена божеств старших культур вольно или невольно становились донорами для имен более молодых персонажей. Например, ведический бог неба Дьяус превращался в греческого бога грозы Зевса, хеттское божество Телепину в греческого героя Телефа. При этом у таких «тезок» может не наблюдаться никакой иной связи ни в сюжете, ни в атрибутах.
Иногда такое заимствование имен происходит комплексно. Например, авестийские божества заимствовали имена своих предшественников ведических божеств практически без трансформаций. Заимствование коснулось и ряда названий вроде божественного напитка сомы. Для удобства отобразил такие зависимости в таблице 1.
Таблица 1. Лингвистические связи между иранскими персонажами и ведическими божествами.
Аналогичную картину мы можем увидеть и в Библии, где ряд персонажей явно получили свои имена в честь месопотамских и шумерских божеств. Замечания таких сходств не единожды публиковались различными авторами. Отобразим эти сходства в таблице 2.
Таблица 2. Лингвистические связи между библейскими персонажами и древними божествами.
Нередко во время лингвистических трансформаций донорами могли выступать названия городов или географических объектов. Или наоборот персонажи давали своим имена тем или иным городам.
Так греческий бог подземного мира Гадес получил свое имя от названия города финикийского Кадиса. Библейский патриарх Ной мог иметь отношение к Несу или Канесу древнему городу Малой Азии. Иерусалим был назван в честь финикийского божества Шалиму, к нему относится и имя Сельм, встречаемое в Шахнаме. Библейский патриарх Тогарма аналогично мог быть связан с названием хеттского города Тегарама, здесь сложно сказать, кто лингвистический донор, а кто реципиент.
Больше всего повезло, пожалуй, шумерскому городу Эриду корень этого названия наблюдается у имен следующих мифических персонажей библейского Иареда, иранского Иреджа и греческой богини раздора Эриды.
Не исключено, что и названия городов заимствуют названия других объектов так библейский мифический город Иерихон мог заимствовать свое название у шумерского города Урука, который в греческой версии, кстати, назывался Орхон. Ведь в действительности Иерихон так и не был найден однако этим названием окрестили один из найденных археологами городов. Что, если мы имеем дело с миграцией мифа, приведшей к такой трансформации?
Корень может менять часть букв, звучаний, а может, наоборот, дополняться новыми словами. Например, Джемшид имя одного из иранских мифических царей представляет собой комбинацию двух корней Джем (так же в некоторых формах читается как Джима или Йима) и Шид, что в свою очередь можно связать с такими именами, как Шет, т.е. библейский Сиф.
Традиция дополнять имена дополнительными названиями идет от эпитетов, которыми наделяли древних царей. К слову, эпитет мог вбирать в себя все что угодно, как личные качества царя, так и названия городов или объектов и даже божеств. Эпитеты царей также нередко выступали донорами для имен мифических персонажей, мы рассмотрим эти примеры в отдельной главе. А пока что перейдем к следующей мифологеме.
Образные мифологемы и их трансформации
Образные мифологемы мифологемы, отвечающие за образы, признаки, атрибуты или дополнительные элементы персонажей или каких-либо объектов в мифе. К таким мифологемам часто относятся прилагательные части речи. Например, герой красивый, отважный, украшенный золотом и т.д.
Морская дева, лесной подвижник, небесный город любые художественные и описательные образы мифов могут быть отнесены к образным мифологемам. Нередко, кроме образа, у них ничего и нет ни сюжета, ни имени. Мы просто имеем изображение, которое также может заимствоваться и формироваться в мифе.
Пример образной мифологемы мы упомянули, когда описывали реку подземного царства. Как мы убедились, в мировой мифологии множество образов, связанных с этой рекой, и все они незначительно различаются. К образным мифологемам можно отнести и мифологемы божественного младенца или матери-земли, которые описывал Юнг. Эти образы обычно не связаны с каким-то сюжетом, хотя нередко грань между образными и сюжетными мифологемами весьма расплывчата.