Вивьен нахмурилась:
— Черт побери! Как ты можешь бросать такие обвинения, когда твои люди голодают!
Майкл не заметил, как совсем недалеко сверкнула яркая молния. Он вглядывался в лицо Вивьен, чтобы увидеть намек на вину, неуверенность во взгляде или слегка заметный румянец.
— Я не говорю о письме, которое ты подделала, чтобы обмануть бабушку. И даже не о сотне гиней в месяц, что ты у нее стянула. Я говорю о вещах, которые ты украла из моего дома.
Эти слова заставили Вивьен на мгновение замолчать. Глаза ее невинно расширились, губы разомкнулись.
— Я ничего у тебя не взяла, — негодующе произнесла она, — я вернула все книги, которые брала.
До Вивьен донесся грубый резкий смех.
— На прошлой неделе миссис Барнсуорт подсчитывала утварь, находящуюся в Эбби. И кажется, довольно много вещей пропало. Средневековая русская икона. Несколько пар золотых подсвечников. Серебряные приборы, которые веками служили моей семье.
Вивьен натянула поводья и энергично закачала головой, растрепав черные волосы.
— Поищите вора в стенах собственного дома, милорд. Мне абсолютно не нужны ваши аристократические вещички.
— Их можно продать и получить золото, — живо добавил Майкл. — Мы вернемся в Дауэр-Хаус, и ты мне покажешь, где спрятала вещи.
Вивьен гордо сидела в седле, пристально смотрела на него, ни разу не отведя взгляд. Она больше не произнесла ни слова в свою защиту, лишь смотрела ему прямо в глаза, пока он не почувствовал напряжение и не опустил взгляд.
Вдруг она натянула поводья, и кобыла поскакала прочь.
Обернувшись, она прокричала:
— Я с радостью сопровожу тебя до дома.
Ее глаза вызывающе сверкнули. Она наклонилась к шелковой серой гриве кобылы, та послушно сошла с тропы и быстрым галопом устремилась в луга.
— Ради Бога, Вивьен!
Если Вивьен и услышала его, то не подала ни малейшего знака. Она сидела в седле с видом прирожденной наездницы и с легкостью прыгала по холмам. Ветер играючи развевал ее волосы.
Майкл инстинктивно пришпорил лошадь и резво поскакал вслед за Вивьен.
— Черт возьми, — пробормотал он, точно не зная, кому предназначены эти слова: себе или ей. Мускулы Майкла напряглись, когда он сломя голову помчался за цыганкой. Неужели эта чертовка не понимает, что это самоубийство — нестись галопом по такой холмистой местности? Не то чтобы он был слишком озабочен ее безопасностью. Но, если копыто кобылы попадет в заячью нору и Вивьен сломает себе шею, это будет только ее вина, не его.
В то же время Майкл чувствовал прилив такого дикого восторга и жизнерадостности, какого не ощущал уже много лет… а возможно, никогда раньше. Он с наслаждением ощущал порывы ветра, развевающего волосы и плащ, капли дождя, бьющие прямо в лицо, с восхищением наблюдал еще далекие вспышки молний. Он жаждал воспользоваться случаем поймать Вивьен и усмирить ее дерзкий нрав.
Он знал, как это будет волнительно схватить ее. Она дразнила и мучила его на протяжении всех этих дней. И эта игра до предела напрягала его и лишала самообладания.
Торфяная местность довольно быстро пролетела и пятном маячила уже позади, затем появились обработанные поля пшеницы и ржи. Вивьен низко склонилась над лошадью, издали они казались одним целым. Майкл все же нагонял ее, хотя, стоило признать, благодаря более выносливому коню, а не своим превосходящим умение наездника. Даже стесненная в движениях из-за дамского седла, Вивьен ехала так легко, как будто сама природа помогала ей. Ей совсем не нужны были уроки езды на лошади, разве что только правила приличного поведения.
А их она на дух не переносила.
Яркий свет молнии озарил небо, за которым последовал раскат грома. Этот грохот, возникший в небе, разбудил в душе Майкла животный страх.