Первый раз вижу девушку, которая не любит свой день рождения, рассмеялся Дмитрий, так же странно глядя на Быстрицкую.
Все когда-то бывает в первый раз, вздохнула Марья и философски развела руками.
Что ж Но все равно поздравляю, он поднялся из-за стола.
Спасибо, добрый человек, Мария последовала его примеру, уже мысленно попрощавшись с ним и пожелав ему всех возможных жизненных благ. Шагнув к нему, чтобы проводить его до двери, она неожиданно поняла, что Дмитрий все еще стоит перед ней и уходить не торопится.
Вовремя затормозив (как раз, чтобы не уткнуться носом в его грудь), Марья с удивлением взглянула на своего посетителя снизу вверх, но ничего не успела сказать он опередил ее вопросом:
У тебя есть какие-нибудь дела завтра вечером?
Нет, а что? Быстрицкая второй раз мысленно выругалась в свой адрес.
Хочу пригласить тебя куда-нибудь отметить твой день рождения, объяснил гость. Ты не против?
Н-нет, запинаясь, пролепетала девушка и покраснела.
Тогда я зайду за тобой в семь, хорошо?
Хорошо, Марья окончательно остолбенела.
И Дмитрий ушел, так и не спросив, где она живет. Только подмигнул на прощание. Но теперь, по крайней мере, она знала его фамилию Рудаков.
Глава 5. Подарок
Дмитрий вернулся к себе в кабинет со странным чувством грядущих перемен. Будто в его самостоятельной и размеренной жизни убежденного холостяка что-то глобально поменяло цвета и контрасты, переставило акценты, предстало в новом свете. Во время разговора с Маняшей ему на мгновение показалось, что он не хочет больше расставаться с ней никогда. Это ощущение пугливо улетучилось, но сейчас, оставшись наедине с собой, Рудаков стал понимать, что это желание не оставило его и даже усилилось.
Вопрос был в том, хотела ли того же Маняша.
Судя по тому, как она удивилась и покраснела, его предложение было неожиданным, но приятным. Значит, он все-таки сумел внушить ей какую-то симпатию к себе. Что ж, это уже большой плюс для него. Есть шанс закрепить свой успех и умножить его. Итак, в семь Черт, он забыл спросить ее адрес! Сейчас уже неудобно возвращаться и выяснять. Придется поискать самому. В конце концов, это его работа по жизни. Вот и посмотрим, какой ты есть опер Митька Рудаков. Хороший у тебя нюх или так себе.
Итак, кто мог знать Маняшу достаточно хорошо, чтобы иметь представление о месте ее проживания? Друзья и коллеги, те, кто с ней чаще общается. Других адвокатов Дмитрий знал не слишком хорошо, чтобы болтать с ними за жизнь. Друзей Маняши он не знал вообще. Оставался последний вариант: клиенты или следователи. Клиенты, понятное дело, отпадают. Значит, следователи и только они.
Рудаков постучал задумчиво карандашом по столу.
В следственном управлении у него работал хороший друг Костик Архипов, двадцатидевятилетний розовощекий увалень, вечно лохматый и ввиду отсутствия женского надзора не обихоженный. Периодические походы в баню и на другие культурные мероприятия с горюче-смазочными изделиями винно-водочной промышленности заметно сблизили когда-то их с Рудаковым. Вот и настало время испытать эту дружбу в действии. Если он сам не знает никаких координат Маняши, то наверняка сможет спросить у других следаков. Хотя бы номер телефона. А там прозвониться по справочной якобы для оперативных надобностей без проблем.
Дмитрий взял мобильник, набрал две цифры и все сбросил. Нет, такие вещи заочно не решаются. Лучше поговорить с Архиповым самому.
Костик трындел по телефону. Заметив Рудакова, он кивнул ему и глазами указал на стул рядом. Но Дмитрий вместо того, чтобы развалиться на сиденье и расслабиться, как всегда делал раньше, подошел к столу Архипова, оперся на него руками и проникновенно посмотрел другу в глаза, с улыбкой наблюдая за его хаотичными движениями. Костик же то хватал ручку, чтобы что-нибудь записать, то стучал ею по столу, то вообще швырял ее в сторону и начинал рыться в бумагах. Наконец, он бросил трубку и облегченно вздохнул:
Фу-у, отмазался!
Начальство?
Да-а! отмахнулся Архипов недовольно. Бурную деятельность им подавай, а зачем? Древние римляне что говорили? Тише едешь дальше будешь. Ты как считаешь?
Согласен.
Костик задумчиво рассматривал некоторое время друга и спросил, наконец:
Ну, говори, дядя Дима. Чего твоя душенька желает?
Рудаков тихо засмеялся: