Ты была в «Балтике»? пытливо.
Нет. Никогда.
Ну как же ты «нативно» похвалишь место, в котором никогда не была? с улыбкой.
Вадим Павлович, я не могу, смущенно пожимаю плечами.
Почему?
У меня ребенок маленький дома.
Ты, разве, замужем? взгляд сползает на мои «голые» пальцы.
Нет.
Мм Сколько ему?
Года ещё нет.
А с кем ребенок сейчас?
Со старшим. Но так надолго я их оставить не могу.
Двое?! удивленно.
Двое.
От его вопросов хочется защититься. Я рефлекторно складываю на груди руки. Он так спрашивает словно неприлично иметь двоих детей.
Алиса, я может не в своë дело лезу, но ты уж извини меня. Хотелось бы знать про своих сотрудников Где их отец?
Погиб, заученно говорю я, отводя взгляд к окну. Я в шесть должна уже быть дома. Мне нужен примерный текст рекламы, и я постараюсь органично его встроить в эфир.
Ладно хмурится. Сколько старшему то?
Двенадцать скоро. Можно, я пойду? У меня время смотрю на часы. В студии ждут.
Подождут. Присядь.
Этот допрос начинает меня нервировать. Рука дергается, чтобы поправить волосы. Торможу порыв. Укладка у меня теперь такая, что лучше не трогать.
Нужно было купить обручальное колечко и носить. Было бы меньше вопросов и внимания. Но теперь уже поздно.
Сложив руки за спиной, он меняет шагами комнату.
А завтра? останавливается неожиданно. Могу я тебя похитить на пару часов?
Зачем? Рекламу же пишем сегодня.
Алиса с досадой. Ну какая к чертям реклама? Я просто хочу тебя куда-нибудь пригласить.
Оу.
Поднимаю на него растерянный взгляд. Отрицательно качаю головой. Это невежливо вот так отказывать? Наверное невежливо. А как тогда отказывать? Придумывать почему не могу?
Но разве это не с его стороны нетактично делать такое предложение? Во-первых, я сотрудник. Во-вторых, он вдвое меня старше!
А, черт Мне же двадцать восемь по документам. Ну не в двое, хорошо.
Да не хочу я просто!
Я вообще последний раз на свидании с Демидом была. Он был резким, расчетливым, холодным, и совершенно неожиданно вспыхивал сомнительными эмоциями смял в пальцах вилку, выкинул на асфальт цветы
Едва ли это можно даже с натяжкой назвать идеальными свиданиями. Сомнительная романтика
Но это то, что наполнило меня. И места на что-то другое внутри нет. Его образ как зыбучий песок. Затягивает, душит, но сыпется сыпется Всë рассыпалось окончательно. Демида, которого я придумала себе не существует. Я люблю несуществующего человека. Что может быть печальнее?
Меня снова накрывает волной тоски. Не хочу. Никого не хочу.
И больше я в это ни ногой!
Вадим Павлович, Вы, простите меня. У меня нет возможности.
Просто ужин!
Спасибо. Нет.
Я похожа сейчас на дикарку. Мне стыдно, что не могу сформулировать тактичнее. Подскакиваю с кресла. Сбегаю в студию.
Выпиваю пару стаканов воды, пытаясь унять мандраж. Меня пугает мужское внимание. Первый мой «ухажер» всадил в меня две пули, второй хотел отнять ребенка, третий едва не заразил меня беременную СПИДом. Четвертого мне не надо ни под каким соусом!
Алиса, готова?
Не реагируя на имя смотрю в окно.
Алиса! чуть громче окликает меня Виктор, наш звукач.
Вздрагиваю. Меня никто так не называет, только здесь. Сложно привыкнуть.
Да! поспешно отвечаю я.
На записи стараюсь читать чуть ниже, более глубоким тембром, медленее, с эмоциями.
Я читаю разные зарисовки. Иногда из классики, иногда из фантастики, иногда современную прозу. Чаще что-то эмоциональное, откровенное. Мне нравится, погружаться в чужие эмоции, проживать их. Потом, в эфире, мы запускаем эти отрывки, как стимулы к беседе с радиослушателями.
Увлёкшись, читаю: «Этот мужчина был как бульдозер, как танк, как лавина. Все мои нет были беспощадно раздавлены гусеницами его сиюминутных порывов. Нет вообще существует только для тех мужчин, которые спрашивают разрешения. Я не помню, спрашивал ли он Когда он открывал рот, для меня существовал только его голос. Он проникал внутрь меня, поселяясь где-то внизу живота. Нет, вру. Существовали ещё губы Его обветренные губы это портал в безволие. Они не были нежными. И не обещали удовольствий. Но влекли, отключая волю, не меньше голоса. Я ни разу не сказала ему да. Это ни разу не остановило его. Его останавливало что-то другое. Иногда мне казалось, что он играл со мной, как с красивым насекомым бабочкой мотыльком Он превращался в свет, и я летела, чтобы сгореть. Он хотел посмотреть, как я горю. Он был моим личным демоном»