Да ну вас! махнула рукой Машка и пошла к своей палатке.
Обиделась? спросил у Инга Сергей, прекратив смеяться.
Да не боже мой! небрежно махнула рукой Инга Вот зуб даю, что сейчас в палатке накидается, как прачка, а потом выползет еще песни петь со всеми! А может, и плясать, но это уже одна! Кстати, а песни будут?! Я видела, гитару несли!
Обязательно! сказал Миша-цыган, вешая гитару на шею. Какой репертуар предпочитают наши прекрасные гостьи?
Отечественный! заявила Лика. И душевный!
Точнее, задушевный! поправила Вита Про любовь что-нибудь. Или про что угодно! Михаил, это же ваш концерт! Так что жгите сами, что пожелаете!
Ага сказала Инга Что вольная душа цыганская подскажет!
Ну, если вольная цыганская задумчиво сказал Миша и тронул струны гитары Тогда вот, пожалуйста.
Он заиграл что-то очень лиричное. Звон струн заставил притихнуть голоса вокруг. Миша сидел на ящике и задумчиво смотрел своими черными глазами на пламя. Лицо его изменилось, как-то разгладилось и помолодело в отблесках костра.
Выйду ночью в поле с конем мягким, глубоким голосом запел Миша. Он пел очень красивым, глубоким голосом, который так не вязался с его внешностью, что казалось, что поет не он. С каждой строчкой текста, Миша добавлял в голос силы и песня лилась, как река. Бойцы вокруг притихли и молча курили, слушая песню.
Ночкой темной тихо пойдем. пел Миша. Мы пойдем с конем по полю вдвоем, Мы пойдем с конем по полю вдвоем.
Со второго куплета, Мише стали подпевать бойцы и постепенно, над пустыней лился широкий хор мужских голосов. Лица бойцов стали задумчиво-печальными, они почти не мигая, смотрели в пламя костра, словно там, в глубине пламени, их взгляды встречались, не давая костру погаснуть. Девчонки тоже вплели свои голоса в общий хор. Песня лилась над пустыней, отражаясь от полуразбитых стен построек и было немного странно слышать эту русскую песню здесь, в пустыне, под чужими звездами и чужим небом.
На некотором расстоянии от лагеря, сидели местные жители и слушали, как эти непонятные для них люди, пели на незнакомом языке что-то очень величественное и красивое. И когда песня подходила к концу и хор с каким-то особым воодушевлением запел «Я влюблен в тебя, Россия, влюблен», местные, услышав знакомое слово, поняли, что эти смелые воины поют о своей далекой и загадочной Родине.
Песня закончилась, но бойцы молча стояли, словно боясь спугнуть висящее в прохладном пустынном воздухе эхо от последних строчек песни.
Все захлопали, Миша встал со своего ящика и поклонился.
Эта песня прозвучала для наших красавиц сказал он. А особенно, для Маши!
Бойцы захлопали еще громче, засвистели, кто-то крикнул «Цыган, бис!»
Но на центр круга вышел Сергей. Все притихли. И в этой тишине, из палатки донесся Машкин голос:
Миша, спасибо тебе! Я оценила! Все засмеялись. Сергей подождал, пока стихнет смех и сказал:
Так, товарищи бойцы, всем отбой! Завтра подъем будет в полшестого, а в семь выдвигаемся! Девчонки, будите Марью и идем ко мне в палатку! Чалый, ты тоже подходи! Будем думу думать, как завтра бармалеев со свету изводить!
Глава 2. Позывной «Ланцет»
Машку пришлось будить довольно долго. Ее совсем разморило после виски и после прогулки с Василием, она долго не хотела вставать, обзывая девчонок заразами и сучками. Наконец, она встала с кровати, пригладила свою шевелюру ладонями.
Я красивенькая? спросила она у стоящей рядом Инги.
Ты прекрасна! ответила Инга Давай, Красная, чайку попей и пошли на совещание! Калуга всех собирает! Завтра выход! Ты до утра очухаешься?
Конечно очухаюсь! Машка тряхнула волосами и поморщилась. Надеюсь, во всяком случае.
Ты мне давай без надеюсь! сказала Инга Мне все нужны свежими, бодрыми и веселыми!
Веселых у нас только двое! возразила Машка Это Витек и Серега! А остальные, уж извините Машка изобразила что-то вроде книксена, чуть не завалившись на бок Это Снежная, Красная и Алова-зараза!
Пойдет! сказала Инга Вполне неплохой набор! Так вот, Красная в этом наборе мне нужна свежая и при памяти! Справишься?
Яволь, майне кляйне пупхен! отчеканила Машка.
Ладно, пупхен, ложись спи! снисходительно сказала Инга Я тебе завтра расскажу все! Но чтоб с утра как новенькая у меня была!
Ну вот сразу бы так! сказала Машка. А то будют, шумят, почем зря! Чистый дурдом, прости господи, душу мою грешную! и Машка повалилась на кровать, тут же отвернувшись к стене.