Когда на море было относительно спокойно, волны хлюпали по обшивке с той стороны, убаюкивая, а когда налетал шторм, то желательно находится, возле ближайшего шпангоута или закрепленные ящики в трюме, за который вцепившись пережидали, взбунтовавшуюся стихию.
Кормили отвратительно. Тухлая рыба, иногда с червяками. Но мне, было не до еды, на голове у меня была большая шишка и ссадина, которая кровоточила и кажется стала нарывать. Из двадцати рабов, раненный был я один.
Ко мне подошел старик с длинной, но жидкой бородкой. Звали его Тимей. Мы познакомились. Тимей осмотрел мою голову и горестно покачал головой.
Плохая рана. Может начаться горячка, тогда все. Выкинут за борт и прощай. Но я попробую тебе помочь. У себя на родине я был лекарем и у меня была жена и дети. Мы не были богаты, но на хлеб, всегда хватало. Дочери, готовились выйти замуж, когда кто-то занес чуму. За два дня деревня вымерла. Я выжил один.
Я долго скитался, пока однажды разбойники на дороге не скрутили меня, для продажи в рабство. Вот теперь я здесь. сказал Тимей.
А кто нас купил и куда мы плывем? спросил я.
Купил нас перекупщик. Который продаст нас, когда мы доплывем до Тальеры, это на юге, с другой стороны Игристого моря. Игристым его назвали, потому что здесь не сильные, но частые шторма. А плыть нам, еще десять дней. Так что, лежи спокойно, а я посмотрю твою рану и попробую тебя спасти.
Когда Тимей лечил, я чувствовал, как в меня вливается, какая-то приятная энергия, которая растекалась по всему моему телу.
Тимей рассказывал:
У меня Айр, дед был лекарь, прадед лекарь и отец, тоже был лекарем. Мы все видящие целители, таких теперь мало. Видящие это те, которые могут видеть энергию, которой лечат. Еще, все лечение зависит от концентрации внимания.
Вот тебе Айр, сколько сейчас лет? спросил Тимей.
Мне пять. Я умею писать и считать. Еще меня наставник, учил сражать на деревянных мечах и драться на кулачках. пытался похвалиться я.
Тимей только улыбнулся.
Когда мне исполнилось пять лет, отец сажал меня к себе на колени и заставлял глубоко и ровно дышать и по долгу смотреть на свою ладонь, тренируя мою концентрацию мысли. У меня, долго ничего не получалось, я ерзал на коленях отца, концентрация слетала и приходилось все начинать сначала
. Очень утомительное, но и очень необходимое занятие. Вот пока ты больной, лежи и пытайся выкинуть все мысли из головы, сконцентрировав все свое внимание на своей ладони или другой части тела. сказал Тимей.
Первые пару дней, я смотрел, но в голову лезли всякие мысли, отвлекая меня. Тогда, как говорил Тимей, я стал стараться ровно и глубоко дышать, смотря на свою ногу.
Это занятие быстро утомляло. Я смотрел на свой большой палец на ноге и следил за дыханием. Мысли в голову стали лезть реже. Потом, я увидел, что моя нога как будто стала лохматой и покрытой цветной шерстью.
Ну вот, что-то с глазами. Надо утром Тимея спросить. Он, наверное, разозлиться. Голова еще до конца не вылечена, а у меня еще проблема с глазами образовалась. И главное, когда просто глядишь ноги, как ноги, а внимательно вглядишься, становятся лохматыми с цветным мехом. Я осмотрел внимательно себя и тихо охнул.
Да я же весь лохматый, может это зараза какая.
Я лежал и трясся, как осиновый лист. Вот выкинут завтра меня в море, за мою лохматость и кто отомстит дяде?
Так, с этими тяжкими думами я и уснул.
Разбудил меня Тимей, провел курс лечения, но, увидев мой убитый горем вид, спросил:
Что с тобой Айр? Твоя рана уже затянулась, у тебя, еще что-то болит?
Я кивнул и сказал:
Не выдавайте меня, а то мне еще надо за родителей отомстить, а меня с моей заразой могут в море выкинуть.
С какой еще заразой? Ты вроде здоров. удивился Тимей.
Ну как же, а цветная мохнатость, ведь увидят и все. продолжал волноваться я.
Какая, такая цветная лохматость? Ты, что съел такого? Нет у тебя никакой лохматости я не вижу, значит другие тоже. успокоил меня Тимей.
Я стал ему подробно рассказывать, а когда до него дошло он долго смеялся, а потом обнял меня и поздравил с проснувшимся даром.
Твоя «лохматость» это ничто иное, как твое биополе или аура, так она называется, мне еще про нее, дед рассказывал. Мало людей могут ее видеть, да еще и цветную. А ты выходит видишь. Я стал ее видеть в семь лет. Ты видать по способней меня будешь. Так, что у нас дальше по учению, посмотри на меня, а мою ты ауру видишь? спросил Тимей.