Я недоуменно хлопнула ресницами, в очередной раз понимая, что мой мир встал с ног на голову. Я искренне считала, что Мэб была злобным злом, под гнетом которого изнемогали несчастные Неблагие вообще и ее мужья в частности. А тут
А Филидэль продолжал:
Если резюмировать это был интересный опыт, но я не уверен, что все придворные с восторгом воспримут саму мысль о повторении. Так что лучше тебе, Элла все же быть аккуратнее. Вдруг я, например, желаю тебе зла, а ты так легкомысленно со мной по кустам гуляешь?
Вообще-то не по кустам, а по садам! Но это мелочи.
Я хмыкнула и напомнила:
Вообще-то это не первая наша подкустовная прогулка. И в прошлый раз именно ты получил на ней в глаз. Так что тебе и переживать!
Фейри лишь улыбнулся, открывая идеально ровные зубы. Но, несмотря на это, было в прикусе Благого что-то на удивление неправильное непонятно что.
Отвлекая меня от стоматологических вопросов, дипломат подал руку, и я приняла ее, опираясь на тонкие, но сильные пальцы мужчины:
Я рад, милейшая леди, что вы такая по-человечески щедрая. Но если великая в своей простоте будущая королева позволит мне молвить
Будущая королева попросит тебя говорить по-нормальному.
Привычка. Но как скажешь, Элла. Итак, что же привело тебя сюда? Если я правильно помню, то подготовка к свадьбе дело хлопотное, и сейчас ты должна быть как никогда занята.
Я и занята, буркнула в ответ, чувствуя, как настроение неумолимо ползет вниз. Вот, казалось, только-только поднялось благодаря чудесному саду, ан нет!
Но ты тут, а не там.
Потрясающе глубокомысленное изречение, конечно!
Все просто, Филидэль. Мне тяжело находиться в этом самом там. Я очень хотела оттуда уйти. Я остановилась, резко повернулась к дивному, шурша подолом платья по траве, и с горячностью попросила: А ты можешь отвести меня куда-нибудь!
Серые глаза Благого потемнели до оттенка грозового неба и почти сразу вновь стали прозрачными словно рассветные сумерки.
Например?
Я задрала голову, глядя в вышину, туда где средняя яблоня практически доставала ветвями до вольного неба. Листья качал шутник ветер, то едва слышно шелестя ими, то срывая порывами и швыряя вниз.
Мне хотелось куда-то. Где горы и небо, где солнце и северный ветер. Мой милый, мой вольный, который расскажет, где он летал с нашей последней встречи и чем северные сосны на ощупь отличаются от южных
Помнишь, мы гуляли и ты показывал мост-великан? Я хотела бы сходить в какое-нибудь необычное место.
Я не уверен, что это хорошая идея, абсолютно серьезно ответил Филидэль.
Зато я уверена, что просто прекрасная!
Элла, я боюсь, что его величество не одобрит твои причуды.
Почему-то от этого слова к моей жажде ощутить свободу хоть немного, хоть на полчасика! примешалась еще и злость. Наверное, от понимания правдивости. Это действительно была причуда.
А мы ему не скажем, Филидэль.
Прямо-таки? насмешливо фыркнул Благой.
Клянусь! Я положила ладонь на расшитый серебром рукав фейри. Ни слова о нашем путешествии!
Ни слова о том, что я тебя выгуливал? Мне ведь тоже может достаться. В отличие от тебя, на мне лорд Кэйворрейн жениться не собирается. Меня беречь необязательно.
Ничего не скажу.
Ну смотри Переодеваться станешь или так отправимся? Он кивнул на мое белоснежное платье.
В красках представив возвращение в свои апартаменты, заполненные полузнакомыми дивными, я судорожно помотала головой и попросила:
А можно ли туда, где не очень грязно?
Легко! А если что, то я, как настоящий рыцарь, возьму тебя на руки!
Боже, неужели ты рыцарь? воскликнула я с наигранным ужасом.
Нет, конечно. Но как говорят у вас людей, надо же было как-то выделиться на словах.
Выпендриться. Это называется выпендриться, с готовностью просветила я высокообразованного фейри.
М-м-м нет, мне это слово не нравится, не разочаровал меня потомственный дивный аристократ. Если ты не против, то я продолжу выделяться, а не выпендриваться.
Дальше наша дискуссия свернулась сама собой, так как Филидэль начал строить тропу. Притом таких сложных рецептов я еще не видела. Он достал мешочек с непонятными цветными камушками и бережно выбрал из них все зеленые, которых оказалось не меньше восьми штук. Следующими из-за пазухи были извлечены серебряные нити, что в мотке напоминали проволоку, но стоило их размотать, как повисли в воздухе искрящейся паутиной. В заключение Благой оторвал с цветущей яблони ровно пять бутонов, которые бросил на паутину, а со зрелой снял яблоко и поднял его над головой, словно рассматривая на просвет. За тонкой кожицей словно светились семечки