«Быть может»
Спустя большие годы
Спустя века и рукава,
Россия встанет из упрёка,
И покажет всем себя.
Спустя огромные моленья,
И чудо многих лет,
Развеет все сомненья,
О величии побед!
И южной цепью расстилаясь,
Спустя многие века.
Это забавой наслаждаюсь,
И все милее табака.
Синей дымкой побежала,
Снизу шумная река.
И звездной искоркой блистала,
Моя темная мечта.
Прощай могучая земля,
Ты подарила мне веселье,
И любовь мою сожгла.
Что теперь же за мученья?
Ты научишь вновь меня,
Любить и верить несомненно,
Добавив в сердце же огня.
Но нет, не тут уж было!
Не нужно счастья теперь,
Что б ты навеки позабыла
Какова же боль потерь.
«Гора»
Ты могучая вдова,
Полыхаешь вновь одна.
Среди ночи и ясных дней.
Понимаешь глас людей.
Ты не веришь в Бога,
Не поймешь и вновь меня.
Каково испить спиртного
И зажечь в себе огня.
Но ты любима многим,
На тебя не смотрят врозь.
А я являюсь одиноким,
И убитым всем насквозь.
За тебя уходит солнце,
За тобою новый день.
И не видно снова сходства,
И смерть каменных ступень.
А я любил тебя иначе,
Когда снег сходил с тебя.
И стоял во мраке схвачен,
С возрождением же дня.
«Политик»
Ты умираешь с нами вместе.
Тебе не надо крови, мести
Ты достаточно силен,
И в семье святой рождён.
Мы не видим нигде дня,
Что же за жизнь то у меня?
Среди мольбы и ясных дней,
Забываю речь вождей.
Ты думаешь силен во многом?
Ты считаешь себя Богом?
Но вспомни о людях ты,
И будем счастливы и мы.
Но ты себе спокойно отдыхаешь,
Ловишь чаек на ветру,
А мы скучаем по той славе.
Что осталося внизу.
«Зима»
Все идут куда-то молча,
Снег горестно летит.
Снова голову свою включа.
Душа печально вся молчит.
Вроде мухи полетели.
Белые, кружат везде.
И небеса от темноты взлетели,
И тебя не вижу я нигде.
Скоро Новый Год наступит,
Снова будут все пьяны,
И сердцем всех загубит.
И звезды будут всем ясны.
Этот век летит так быстро,
Не успеваю насладиться я совсем.
И живу с сознанием эгоиста.
Да и не писал никак поэм.
Ну неважно, тут то было.
Теперь я вовсе весь другой,
И сознанием ты влюбила.
И не прячусь за травой.
Уж стихло, бьют куранты.
Я сижу во тьме ночной,
И при свете той гирлянды,
Наслаждаюсь данной быстротой.
Твоей любви не вижу чести,
Что ты хотела мне сказать?
Что любовь не хуже мести?
Или что любишь ты страдать?
Да нет, молчи уж, дура
Сколько можно говорить,
Что в душе давно не буря.
Любовь должны мы запретить.
Ты приходила утром рано,
Когда свежий, утренний туман.
Когда в окнах света мало,
И стояла молча, как шаман.
Хватит плакать вечерами!
Сколько лет прошло уже?
А ты все бьешь себя руками
Жизнь как будто в мираже.
Я давно забыл те муки,
Что приносила ты и мне.
Я не трогал твои руки.
А мысли говорили о тебе
Что я делаю?
О чем я говорю?
Ведь рукою своей смелою,
Писал тебе: «Не я тебя люблю».
Только в окнах видно огоньки,
На дворе глухая ночь,
И летают мотыльки,
И никто не смог помочь.
Повсюду тихий шум,
Не слышно нигде грома.
Много снова дум.
И грустных мыслей из альбома.
На дворе глухая ночь,
На квартирах горит свет,
Ночью им никак не смочь,
Не поведать своих бед.
Они тоже много плачут,
Все, смотря в темное окно,
И звезды им маячат,
Но сердце давно уж сожжено.
«Дверь»
Хлопает дверь постоянно,
Это ты не унывая стучишь.
Говорит: «Полюбила болвана!»
И комнату криком озаришь.
Хватит ссориться вечно,
Думаешь приятно опять:
Считать, что любовь сердечна,
Но устал я это отрицать.
Хлопок роковой оказался,
Она ушла насовсем,
Я даже не попрощался.
И остался снова никем.
Но унывать я не стану,
Сколько девушек еще?
Гитару я достану.
И буду скучать по жару твоих щёк
Они как сладкие конфетки,
Манят постоянно все меня.
И всюду любовные пометки,
Не помню вовсе я себя
Не буду больше я грустить,
Лишь выпью пива море,
И начну тебя боготворить
А на утро снова горе,
горе,
горе