«Конечной целью, к которой стремился г-н Вильсон, является широчайшая англо-германская договоренность по всем важным вопросам, как это первоначально предусматривал фюрер. Тем самым, по его мнению, были бы подняты и разрешены вопросы столь большого значения, что такие ближневосточные проблемы, зашедшие в тупик, как Данциг и Польша, отошли бы на задний план и потеряли бы свое значение»
В целях смягчения напряженности германо-британских отношений Гораций Вильсон предлагал подписать два политических договора, тесно связанных друг с другом.
Во-первых, должен был быть заключен общий германо-британский пакт о ненападении, под которым, по формулировке Вильсона, «понимался отказ от тгринципа агрессии как таковой».
Это звучало достаточно миролюбиво. Но какова была цель этого пакта? Вильсон объяснил довольно подробно и это. Пакт должен был «освободить» Англию от гарантийных обязательств в отношении Польши и других восточноевропейских государств.
«Гораций Вильсон сказал, что англо-германское соглашение, включающее отказ от нападения на третьи державы, начисто освободило бы британское правительство от принятых им на себя в настоящее время гарантийных обязательств в отношении Польши, Турции и т. д.; эти обязательства приняты были только на случай нападения и в своей формулировке имеют в виду именно эту возможность. С отпадением этой опасности отпали бы также и эти обязательства».
Но с первым договором был тесно связан второй договор:
«Пакт о невмешательстве, который должен включать разграничение жизненных пространств между великими державами, особенно же между Англией и Германией»
В этом заключалось тщательно продуманное предательство восточных союзников Англии. 3 августа Вильсон сделал немецкому послу фон Дирксену следующее дополнительное разъяснение по поводу этого пункта:
«Сэр Гораций Вильсон пояснил, что требующееся от германской стороны заявление содержится уже в речи фюрера от 28 апреля [о невмешательстве в дела Британской империи]. С английской стороны также будут готовы сделать заявление о невмешательстве по отношению к Велико-Германии. Оно распространится, в частности, и на данцигский вопрос».
Весь ход переговоров говорит о том, что это «невмешательство», как позже писал Дирксен в своем итоговом докладе, «должно было явиться в некотором роде замаскированным разграничением сфер интересов между великими державами». Было достаточно ясно, что «Третьему рейху» предоставлялась свобода действий в отношении стран Восточной и Юго-Восточной Европы.
Германия должна была отказаться от военных действий против Польши, чтобы ликвидировать напряженность в отношениях с Англией, но зато Польша попадала в положение изоляции и должна была постепенно стать признанной составной частью «великого германского пространства». Посол фон Дирксен скоро понял этот намек, который он истолковал следующим образом:
«Соглашение с Германией предоставит Англии возможность получить свободу в отношении Польши на том основании, 4jo соглашение о ненападении защитит Польшу от германского нападения; таким образом, Англия освободилась бы начисто от своих обязательств. Польша была бы, так сказать, оставлена в одиночестве лицом к лицу с Германией»
Так выглядела оборотная сторона «лояльной и твердой защиты» Великобританией своих малых союзников летом 1939 г. Чтобы не вызывать всеобщего возмущения, стремились избежать повторения «эпизода» со вторжением в Прагу. Но зато полным ходом готовили новое издание мюнхенской сделки в отношении Судет!
В результате договора о разделе Европы на «жизненные пространства» между великими державами Польша была бы отдана Гитлеру, изолирована, лишена союзников и поставлена в невыносимое положение. В Лондоне были убеждены, что проблемы Данцига и польской западной границы в течение короткого срока будут разрешены «мирным» путем, без немецкого вторжения. Были убеждены также и в том, что это будет настоящее «велико-германское разрешение вопроса».
К двум проектам политических договоров Горация Вильсона был прибавлен пункт о постепенном разоружении, на бумаге, конечно. Когда посол фон Дирксен 3 августа 1939 г. попросил более подробно объяснить содержание этого пункта, Вильсон его «успокоил»:
«В ходе беседы выяснилось, что он [Вильсон] хорошо сознает трудности, стоящие на пути к заключению какого бы то ни было соглашения об ограничении вооружений, а также и тот факт, что такое соглашение могло быть поставлено на очередь и осуществлено лишь через несколько лет».