Я пытаюсь восстановить хронологию событий, но не помню ничего, вплоть до момента, когда пришел на вокзал.
Ваши воспоминания остались в том мире, замечает проводник, а сюда вам разрешили взять только то, что вам искренне дорого.
Кто разрешил? удивляюсь я.
Начальник поезда, улыбается мужчина.
Я спрашиваю, могу ли я с ним встретиться. Проводник отвечает, что с начальником можно встретиться только на конечной станции, так как сейчас тот занят.
Я погружаюсь в раздумье: если бы я в самом деле руководствовался разумом, то, скорее всего, отнесся бы со скепсисом к тому, что поведал мне проводник. Но я на удивление воспринимаю его слова как данность, как истину, которую как будто всегда знал. Сознание обретает особую ясность, словно передо мной поднялся занавес и я увидел закулисье удивительного представления под названием «Жизнь». Я ловлю себя на мысли, что, возможно, и поезда вовсе нет. Просто я всю жизнь любил кататься по железной дороге и для своего последнего путешествия выбрал наиболее комфортный для себя транспорт.
Возможно, вам стоит побыть одному, чтобы обдумать новую информацию, говорит проводник и покидает меня.
Мне действительно нужно побыть наедине с собой, хотя на секунду мне показалось, что я и так один, а все вокруг лишь проекция моего внутреннего мира.
Я открываю свою тетрадь, чтобы прочесть старые заметки, но вижу, что содержание изменилось. В местах, где я описывал события своей жизни, были пробелы, зато я нашел отрывок из стиха Иосифа Бродского: «но забыть одну жизнь человеку нужна, как минимум, еще одна жизнь. И я эту долю прожил».
Эти строки запали мне в душу, но я не мог вспомнить почему. Поезд, стуча колесами, продолжал движение. Я чувствовал, что мы приближаемся к конечной станции, медленно пил чай и повторял, словно причудливую мантру: «Но забыть одну жизнь человеку нужна, как минимум, еще одна жизнь. И я эту долю прожил».
Время
Солнце светило в запотевшее окно. Я сидел у ее кровати и смотрел, как она спит.
Я любил наблюдать за ней спящей. Нежные черты ее умиротворенного лица пленяли мой взор. Годы шли, а я все так же умилялся этому зрелищу, направляя лучи своих чувств в бесконечное пространство вокруг. Атмосфера тишины и покоя, царившая в комнате, пока она была рядом со мной, окутывала меня с ног до головы.
Один ее звонок заставил меня примчаться сюда с другого конца страны. Мы были знакомы много лет, но в один момент связь между нами оборвалась и мы расстались. Я не могу сказать, что то был разрыв по обоюдному согласию, но как говорят великие: «Если любишь человека отпусти». Кажется, дальше шло о том, что он еще вернется, но это было не о нашей ситуации.
Казалось, с расставания прошли десятки лет достаточно, чтобы забыть все плохое, простить себе и ей все проступки. Сердце бешено колотилось в груди я пришел в ужас, то ли от ее диагноза, то ли от того, что узнал о нем слишком поздно.
Она проснулась.
Все-таки приехал. Я услышал нотки радости в ее шепоте.
Я ответил улыбкой и посмотрел в ее карие глаза. Я чувствовал, что утопаю в них так же, как прежде. Она была бледна и обессилена, но в эти минуты слабости еще более вызывала трепет в моем сердце. Она была подобна хрупкому цветку, дрожащему от порывов ветра. Я должен был укрыть ее в своих объятиях, уберечь от урагана невзгод, в центре которого мы оказались. В прошлом мне казалось, что, если она исчезнет, исчезну и я. Что есть настоящая жизнь? Жить ради человека, дышать тем же воздухом, что и он, а потом задыхаться в замкнутом пространстве, куда вы сами себя заперли. Таков закон отношений все имеет начало и конец. Я утопал в океане боли, но вспоминать об этом неуместно. Единственное, на чем нужно было сфокусироваться, отдать ей все свое время, что нам еще осталось вместе.
Ты не изменился, продолжала она.
Я смутился, но без застенчивости ответил:
А ты такая же красивая.
Думала, ты откажешься приехать после всего
Внутри закололо. Я почувствовал ее боль и переживания. Мне хотелось крепко ее обнять, прижать к себе. То была не жалость я просто чувствовал, что ей сейчас это нужно.
Я же говорил, что тебе нужна операция, чертову тучу лет назад!
Знаю. Думала, все обойдется.
У нее была последняя стадия рака. Метастазы пожирали ее изнутри, а она шутила, что они образовали в ней государство. Я понимал, что все это ведет к неизбежному концу, но в душе верил, что еще можно остановить время.