Меня такое положение устраивало. Махнул перчаткой в направлении замка и возвестил:
Возвращаемся.
И мы поехали прочь.
А народ? Народ безмолвствовал.
Глава 5. Подземелья замка
Не знаю, был ли прошлый герцог (папа Ализии и Тэдди) добрым человеком, но пытошный подвал в замке имелся. Туда и доставили нашего пленника.
Я заявил, что допрос буду проводить лично, без посторонних, и потребовал, чтобы мне приготовили ведро кипятка, несколько фляг хлебного вина, которое горит, веревки, палки и чтобы срочно привезли лекаря. Ну, или травницу, или любого, кто умеет как-то останавливать кровь, сращивать переломы и тому подобное. Взгляды, которыми меня наградили окружающие, трудно переоценить. До сих пор мой юный, нежный облик не давал возможности предположить наличия садистских наклонностей. А вот пусть и не думают, что я трепетный мальчик со взором лани. Пусть боятся!
И сделав зверское лицо, начал спускаться в подвал.
Огляделся.
Закопченный камин с пылающим огнем сумрачно освещал довольно просторное помещение. Окон не было, поэтому в специальных настенных кольцах зловеще полыхали три больших факела. Готичненько так.
И сразу настраивает на определенный лад.
Подследственного, дабы не утомлять герцога приготовлениями, уже закрепили веревками в позе распятого. Причем так, чтобы он мог видеть весь набор пытошных инструментов, заботливо разложенный перед ним на столе. Я подошел, чтобы оценить коллекцию Да, люди работают с выдумкой: разноразмерные клещи с острыми жалами, хищные острия крюков, оскалившиеся зубьями пилы Бр-р Хуже, чем в стоматологическом кабинете. Там, по крайней мере, спасая нервы пациентов, подобные вещи хранят в закрытых шкафах, а тут
Подошел, выбрал щипцы наиболее зловещего вида, покачал в руке Тяжелые!
Не связывался я с нечистым, поспешно заблажил распятый. Наговор! Не было ничего.
Ой, блин. Забыл, где нахожусь.
Мне-то и в голову бы никогда не пришло тыкать такими ужасами в живого человека. А мой подозреваемый как раз Ладно.
Не выпуская из рук железки, я подошел к допрашиваемому.
Орать можешь?
Что?
Крикни погромче.
Зачем?
Здрасьте. Я тебя пытать пришел, а ты молчишь. Что люди подумают?
Так все скажу! Все, что ни спросите!
Это потом. А сначала ори.
Мужик посмотрел настороженно и осторожно так крикнул:
А-а-а!
Я поморщился.
Никуда не годится. Надо вот так: «А-а-а-а-а!!!!»
Получилось неважно девичье горло в основном к визгу предрасположено. Да, к тому же, Ализия, похоже, не тренировалась издавать долгие оглушительные вопли. В глотке сразу запершило, и крик сбился в надсадный кашель.
Мда. Так мы далеко не уйдем.
Теперь ты, сказал я, отдышавшись, и машинально ткнул подследственного щипцами в ребра.
Чисто дружески. Типа передавал эстафету.
Но он шарахнулся и заорал так, что прям уши заложило.
Во я дурак! У мужика поди ребра переломаны, а я тычу железками.
Ты это желая показать, что ничего дурного делать не собираюсь, мягко покачал слесарным инструментом. Дескать, ни-ни. Не бойся!
Увы, жест подследственного не успокоил, наоборот он отшатнулся в панике и выдал новый, еще более оглушительный вопль.
Я сморщился, невольно пригнувшись от акустического удара, и с ужасом увидел как на его рубахе, оказавшейся прямо перед моим носом, проступают свежие кровавые пятна. Черт! Да у него раны открылись!
Ошпаренной кошкой вылетел из подвала и заорал:
Где лекарь?!
Мне навстречу толкнули какую-то девчонку из местных. Это что, единственный доступный медработник?
Отстранился, чтобы разглядеть получше Мда.
Ты лекарь?
Травница, пролепетала перепуганная девица.
Кровь останавливать умеешь?
Кивнула.
Тогда вперед.
Тычком направил ее к подвалу, а сам принялся орать, организуя доставку кипятка, спирта, бинтов, палок в общем, всего заказанного.
Прискорбно, но лечить и калечить можно практически одним и тем же набором инструментов. Я, разумеется, собирался лечить. Но после диких воплей из подземелья, все воспринимали меня не как врача, а как обезумевшего садиста. И приказания выполняли бегом и с вытаращенными от усердия глазами.
Прав, прав был Макиавелли, когда утверждал, что правитель, желающий добиться успеха, должен внушать подчиненным не нежные чувства вроде любви и почитания, а исключительно страх и трепет. Так что будем придерживаться стратегии великого флорентийца. Я тут всех научу свободу любить!