А потом в жизни Лизы появился Талгат красавчик казахско-татарского розли́ва, чем-то похожий на знаменитого актёра Владимира Ко́ренева. На популярный фильм «Человек-амфибия» с Ко́реневым в главной роли Лиза с подружками ходила пять раз «всесоюзный сердцеед» завораживающе смотрел с экрана. Как можно было не влюбиться в молодого инженера Талгата, приехавшего на практику, как?! Сначала он мило улыбался при встрече на территории фабрики, потом стал подсаживаться в столовой и провожать до общежития после работы, а дальше всё стандартно Где и как ЭТО случилось не столь существенно, важно то, что месячные однажды не пришли.
Дальнейшие события тоже не отличались оригинальностью: в ответ на «радостную новость» Лиза увидела его поджатые губы и кадык, ходящий вверх-вниз, вверх-вниз Талгат внятно объяснил, что не может привести в семью врачей и журналистов прядильщицу, приехавшую из какой-то деревни. Дружба народов это, конечно, хорошо, но желание его родителей свято. Они хотят видеть женой своего сына казашку или татарку, к тому же с высшим образованием. И ещё, что очень-очень важно, ради былой любви, не нужно никому говорить, кто отец ребёнка. Как молодому коммунисту, за такое могут пришить аморалку, исключить из партии, и вся жизнь пойдёт наперекосяк. А от ребёнка лучше избавиться: аборты официально разрешены, они проводятся в плановом режиме. В жизни бывают затруднения, но у каждого из них впереди ещё много интересного, важного, и не надо лишать себя перспектив на будущее.
Гинеколог поставила Лизу перед фактом: если сделает аборт, детей больше не будет. Но как тут рожать? Люди скажут: «принесла в подоле», «родила под забором». Пересуды продолжатся и когда ребёнок пойдёт в садик, школу.
Дорога домой будет заказана навсегда. Сердце холодеет от одной мысли, что скажет и сделает батя, когда увидит внука или внучку. Мало того что нагулянный, так ещё азиат! Что же делать? Повеситься, утопиться, отравиться? Страшно умирать, но и жить не хочется. Тоска, словно льдинка, засела в сердце и колола, обдавая холодом изнутри изо дня в день, из недели в неделю. Срок увеличивался живот рос.
***
Тогда-то Мок и приметила Лизу. Вот к кому нужно подселиться! Кокон на этой клуше будет всегда, а значит, регулярное питание гарантировано. Надо лишь дождаться благоприятного момента.
глава 3
Лизка, здесь такое дело, в комнату влетела самая близкая подружка, Зойка, в новом доме на Гагарина уже год, как всех заселили, но, оказывается, осталась одна резервная «двушка». Если без ордера зайти, то потом тебя с ребёнком никто выгнать не посмеет. Ты уже наша с Трикотажки, квартиры дают от фабрики, думаю, что пронесёт. Мне похожую историю рассказали: в другом городе мать с ребёнком самовольно заселились и теперь живут в квартире на законных основаниях. В нашей стране матерей-одиночек с детьми на улицу не выбрасывают, это вам не какая-то там Америка.
Разумеется, были сомнения, страх. Такая авантюра! Но перед Зойкиным напором разве устоишь? Сказано сделано. Местный маргинал за бутылку «Столичной» поздним вечером тихо вскрыл замок и вре́зал новый. Так Лиза стала жительницей дома номер 23 на улице Гагарина.
Она всё-таки решила рожать и уже дохаживала последний месяц. Сильно мёрзла стояли декабрьские холода, а пальто не застёгивалось. Из общаги в квартиру перенесли нехитрые пожитки два чемодана и раскладушку много не накопишь, живя в маленькой комнате с соседкой. Добросердечная комендантша выделила списанные стулья, стол и две тумбочки. В хозяйственном магазине Лиза купила самое необходимое на кухню, новые соседи поделились кое-какой утварью.
Талгату сделали перевод в столицу, заканчивать практику предстояло там. Бывший любовник даже не попрощался, а может, и хорошо, что не пришёл. Лиза уже смирилась со всем, что с нею произошло, осталась только тихая грусть. Теперь главная задача наладить в меру возможностей быт и родить.
Мок с холодами перебралась в тёплый подвал. Она уже отчаялась снова увидеть свою избранницу, ту вкусную беременную в коконе. Другие с их жалкими страстишками, попавшие на пробу за это время, аппетита не вызывали. На пропитание хватало, но не было той неповторимой «вкуснятинки», порождаемой человеческим отчаянием. Албасты́ была натурой артистичной, с тонкой душевной организацией. Вот подавай ей нечто эдакое и всё тут!