Оляааа! Оленька! откинув дочь на спину, заскулила белые губы на белом лице, ко лбу с мелкими прыщиками прилипла рыжая прядь чёлки её ребёнок был мёртв. Упав на колени, прижала безвольную руку покойницы к щеке и заголосила страшно, с надрывом. На шум из своей комнаты вышел заспанный и взъерошенный Стасик в сдвинутых набок трусах, зевнул и тупо уставился на безжизненное тело сестры и рыдающую маму.
***
Дарья Никитична стояла на кухне своей квартиры на втором этаже. Из-за тюлевых занавесок и разросшегося алоэ было видно как выносят и загружают в грузовик гроб, как усаживаются по обеим его сторонам родственники в трауре. Двор заполнился людьми разных возрастов. Стоял многоголосый шум обсуждали случившееся. То и дело слышалось: криминальный аборт, истекла кровью, не успела рассказать.
Уже несколько дней она следила за мельтешением людей у входа в подъезд. Больше всего её напрягали милиционеры, особенно их главный толстый с байской мордой, всегда сердитый и грозный. Прислушивалась, старалась понять, о чём он, вытирая платком складчатый затылок, говорит с молодым следователем, но разговор шёл на казахском. Знахарка страшно боялась, что за нею придут не хватало ей на старости лет попасть в тюрьму. При мысли об этом зашевелилась склизкая жаба, поселившаяся в душе в тот проклятый день, когда она впустила в дом Ольгу. Но она не хотела, видит бог, как она не хотела браться за это дело! Девка кинулась в ноги, плакала, говорила, что в больницу идти нельзя, потому что она несовершеннолетняя придётся сознаться матери, которая после со свету сживёт; что в посёлке сплетня из больницы быстро дойдёт до отца, а он просто её, Ольгу, убьёт. «Миленькая Дарья Никитична, помогите мне, я вас прошу, я вас умоляю!» захлёбываясь слезами, протянула тридцать рублей а это половина пенсии! и сердце знахарки дрогнуло.
В общем она делала всё, как обычно: дала для расслабления стакан водки, продезинфицировала инструменты, но и на старуху бывает проруха. Из услышанного во дворе стало понятно, что девчонка умерла, не успев ничего рассказать унесла тайну с собой в могилу. «Буду жить с этим грехом, ничё не поделаешь. Вон врачи у них люди дохнут, как мухи, потому что хвори толком лечить не умеют, а ещё зарплату за это получают», Дарья Никитична нащупала деньги, которые так и остались лежать в кармане фартука с того злополучного дня, решила отложить их на сберкнижку.
На поминки пришлось идти, чтобы не вызвать подозрений выпила вместе со всеми за длинным столом, во главе которого, как истуканы, сидели родители. Женщины в чёрных платках носили тарелки с квашенной капустой и рисом с изюмом. Люди приходили, поминали и, закусив, уходили двери злосчастной квартиры стояли распахнутые настежь.
Кусок в горло не лез. Знахарка ждала удобного момента, чтобы уйти. Рядом с нею с отсутствующим выражением лица, уже изрядно принявшая на грудь, ковыряла вилкой в тарелке золотозубая Валька-зэчка, посмотрев на Дарью Никитичну мутным взглядом, она тихо сказала, еле ворочая языком:
А ведь это твоих рук дело.
Да ты чё, окстись! Чё ты несёшь, дура пьяная! стараясь не привлекать внимание, зашипела убийца.
Знаю, знаю, я всё про тебя знаю, прохрипела зэчка.
Зашла новая группа людей.
Подустала я чёта, пойду, сказала, ни к кому не обращаясь, Дарья Никитична и тихо ушла. С трудом поднялась к себе, на второй этаж, выпитая на натянутые нервы и голодный желудок водка, свалила в постель, отключив сознание.
глава 21
Глубокой ночью сон оборвался от толчка в спину, как будто кто-то ударил из-под низа в кроватью. Панцирная сетка дрожала и было не понятно дрожь от удара или громко бьющегося сердца. Несмотря на испуг, пришлось идти на кухню очень хотелось пить. Когда, шаркая тапочками, она на ощупь шла по прихожей во входную дверь тихо поскреблись. Дарья Никитична прислушалась и подкравшись, трясясь от страха, приложила ухо к замочной скважине. Послышался шёпот:
Дарья Никитична, миленькая, откройте.
Кто там, кто это? спросила испуганная женщина.
Резкий частый стук тук-тук-тук, тук-тук-тук сотряс дверь.
Щас милицию вызову! голос от испуга дал петуха.
А у вас телефона нет, за дверью злорадно засмеялись.
Дарья Никитична посмотрела в тёмный глазок и с ужасом отпрянула в мраке лестничной площадки светилось мертвенным светом лицо похороненной сегодня Ольги. Поняв, что её увидели, покойница закричала низким густым голосом: