Уважаемые женщины! Неужели вы не понимаете, что через час или два здесь будут немцы. Уходите в лес!
А вы не пускайте их. Вас же много, около сотни, да и пушка у вас есть, пусть и маленькая, произнесла одна из женщин. Да и немцы, не будут воевать с нами, зачем мы им? У нас кроме детей, больше ничего нет.
На тот момент Костин остался единственным офицером из разбитого немцами полка и сейчас, восемьдесят его бойцов это все, что осталось от стрелкового полка, окапывались на окраине деревни, через которую шла дорога на Мозырь. Александр прошел вдоль позиций и, заметив старшину, подозвал его взмахом руки.
Раздайте бойцам гранаты, отдал он распоряжение. И еще, организуйте питание.
Товарищ командир! Да гранат почти нет, ответил он. Вы можете меня расстрелять, но я не знаю чем кормить бойцов.
Я сказал, раздай все что имеешь. Что им штыками от танков отбиваться? А в отношении провианта поговори с населением. Пусть помогут. Ищите, старшина, ищите. Не мне же делать это.
Старшина козырнул и направился к подводе, на телеге которой лежало несколько зеленых ящиков с патронами и гранатами. Во второй половине дня, оттуда, где синий полосой извивался лес, послышался нарастающий металлический гул. Временами, когда гул спадал, можно было расслышать отдельные артиллерийские выстрелы.
В кого это они палят? спросил Костина, подошедший к нему старшина. Вроде бы никого нет.
В наших палят, старшина. Похоже, добивают кого-то Добьют их, двинутся на нас.
Неожиданно стало тихо. От опушки леса начали отрываться и двигаться по полю темные точки. С каждой минутой их становилось все больше и больше. Костин приложил к глазам бинокль. Было уже ясно, что это люди, но шли они как-то зигзагами, рассеянно, мелкими кучками и поодиночке.
Не уж-то немцы? спросил его старшина.
Не похоже. Думаю, что это наши бойцы.
Вскоре на позициях оказалось около двух сотен красноармейцев.
Офицеры есть? спросил Костин, первого попавшего ему бойца, схватив его за рукав гимнастерки.
Бог его знает, может и есть. Сами видите, что творится кругом.
Почему вы сюда Где фронт? перебил бойца Александр.
А ты где находишься? Ты что, не на фронте? А?
Костин оттолкнул в сторону бойца и, посмотрев на него, вдруг закричал:
Где ваша винтовка, товарищ боец? Почему бросили оружие? Чем вы будете защищать Родину?
Солдат остановился и с нескрываемой злостью посмотрел на стоящего перед ним офицера.
Ты что на меня кричишь? произнес он хриплым взволнованным голосом. Я воевал не с винтовкой, а командовал дивизией, лейтенант, которой, похоже, уже нет!
Александр встал по стойке «смирно». Боец и грозно посмотрел на Костина.
Приведите себя в порядок, лейтенант! Как стоите? Я генерал-лейтенант Переверзев! Кто у вас старший? Что за подразделение? Проводите меня к своему командиру!
Почему вы без формы, гражданин Переверзев. Почему я должен вам верить?
Ты кто такой, чтобы задавать мне подобные вопросы?
Я сотрудник Особого отдела 497 стрелкового полка лейтенант Костин.
Генерал с укором посмотрел на него и рукой подозвал к себе капитана, который увидев генерала, направился к нему.
Примите команду у лейтенанта! приказал он офицеру. Не стоит доверять командование тем, кто похоронил Красную Армию в 1937 году. Организуйте оборону
Он не договорил и, повернувшись, молча, направился в сторону ближайших домов.
Товарищ генерал! обратился к нему Костин. Скажите, что мне делать?
Займитесь своим делом, лейтенант. Найдите Особый отдел, он не договорил, так как начался артобстрел.
***
Колесо машины угодило в яму на дороге, и водитель громко выругался матом. Словно испугавшись своего голоса, Захаров посмотрел на капитана, ожидая от него замечание.
Ты за дорогой лучше смотри, а не на меня, со злостью произнес Костин и со злостью посмотрел на растерянное лицо шофера. Загубишь машину, отдам под трибунал. Усвоил, молчун?
Усвоил, шепотом ответил сержант. Простите, больше подобного не повториться.
Посмотрим, Захаров.
Александр достал из летной планшетки карту и стал рассматривать нанесенные на ней значки. Машина тряслась на кочках, и палец офицера буквально плясал по карте.
Захаров! обратился он к водителю по фамилии. На перекрестке свернешь направо и еще километра три, а там посмотрим. Понял?