Праздник победителей всегда был частью моей мечты: я хотела принадлежать к тем, кто принес присягу и кем все восхищались, потому что они, в общем, были победителями.
Но сегодня я старалась быть как можно более незаметной, в то время как остальные весело проводили время. Здесь были все: наши учителя, наши семьи, все, кто еще сегодня утром стояли на беговой дорожке, чтобы поприветствовать нас. Люди вокруг обменивались историями про гонку, давали советы на будущее, а я сидела рядом с Лис и неохотно ковырялась в тарелке.
Неужели именно я должна была стать ключом к окончанию всех войн? Я, девочка из второго ряда, у которой не было родителей, только мама, которую убили, и папа, который как там говорила мама? «просто несемейный человек» и поэтому исчез так быстро, что я даже не могла ничего о нем вспомнить?
Это трудно было представить.
Я тайком покосилась на Хольдена. Он сидел за самым первым столом рядом со своим отцом и был так увлечен разговором с ним, что вообще не обращал на меня внимания.
Я была уверена, что господин Хоторн как раз рассказывал ему, что из-за меня тот не сможет быть бегуном. В любом случае вид их серьезных лиц говорил именно об этом.
Знал ли Хольден, что я смогла побывать в прошлом? Может быть, мне удастся поговорить с ним об этом.
Прежде чем закончить наш разговор, господин Хоторн попросил меня хранить молчание. Он якобы даже собственноручно удалил из хода гонки все данные о несоответствии во времени. Даже Гилберт не знал об этом, хотя он, как главный штурман, был первым доверенным лицом руководителя. Моя специальная подготовка должна была остаться в тайне. Я должна была никому о ней не рассказывать.
Даже своей семье.
Мне все-таки нужно беспокоиться? спросила Лис.
В отличие от меня, она уже завершила трапезу, а не превращала тарелку в открытое поле боя.
Пойманная с поличным, я опустила свою вилку.
Все в порядке, солгала я.
Я думала Лис вздохнула. Я думала, что ты будешь счастлива. Ты же так хотела стать бегуном.
В том-то и проблема. Я даже прикусила язык, чтобы не проболтаться. Они не дают мне. Потому что я бегун во времени.
Лис положила руку на мою щеку, а затем максимально незаметно переместила ее на мой лоб.
У меня нет температуры! прошипела я и резко отклонилась назад. Я просто
безнадежный случай, сказал Лука, опускаясь на свободное место рядом со мной.
На тарелке, которую он поставил на стол перед собой, возвышалась гора еды. Лука всегда ел минимум за троих; виновата ли в этом кровь цюндеров или у него просто был хороший аппетит, я до сих пор не могла сказать.
Извини? поинтересовалась я.
Ты безнадежный случай. Лука показал вилкой в сторону Хольдена. Твоя мечтательность достигла совершенно нового уровня. Для меня до сих пор является загадкой, что ты нашла в этом избалованном идиоте.
Лис посмотрела в ту сторону, куда указывал Лукас, и ее глаза округлились, словно у нее в голове сами собой нашлись ответы на все интересующие ее вопросы.
Ах, вот в чем дело услышала я ее бормотание, после чего она сжала губы, чтобы не рассмеяться.
Великолепно. Лис уже замучила меня вопросами, почему у меня до сих пор нет парня. Теперь она от меня вообще не отстанет.
Я посмотрела на Луку.
Он не избалованный, вступилась я за Хольдена. Ему пришлось бороться за все так же, как нам.
Только у него при этом были частные преподаватели. Лука отправил себе в рот сразу несколько кусков мяса. И с ним постоянно носились. Затем он наклонился к Лис за моей спиной и добавил наигранным шепотом: У нее плохое настроение из-за того, что она показала лучший результат, опередив его.
Лука! Я толкнула его в бок, но дело было сделано. Когда речь заходила о каких-то секретах, моя тетя становилась похожа на кота, унюхавшего сметану.
Что он имеет в виду? поинтересовалась она. Почему у тебя из-за этого должно быть плохое настроение?
Я застонала.
Если бы Элли захотела, то могла бы спокойно стать самой лучшей в классе: особенно по прыжкам в вихри. Лука пожал плечами. Но она специально сдерживала себя. Чтобы лучшим был он.
Я нацепила на вилку помидор, а затем опустила его, пронзенного насквозь, на тарелку. Я не отрицала все, что было связано с вихрями, всегда давалось мне легко, но для меня это не играло никакой роли. У меня было только одно желание стать бегуном, а на оценки мне было плевать.