Он жал руку Хольдену, как и всем остальным, но его истинные чувства были написаны у него на лице.
Второе место? Вот это разочарование
По дороге в реабилитационные палаты я не решалась взглянуть на Хольдена. Я никогда не мечтала прийти к финишу первой. Если бы я могла выбирать, то предпочла бы второе место, сразу за ним, как всегда.
А вместо этого я его опозорила.
И это было то, чего я так сильно боялась. Что остальные бегуны начнут меня ненавидеть.
Что Хольден начнет меня ненавидеть.
6Лис и Гилберт попрощались со мной у дверей аудитории. Они пожелали мне удачи, но я видела в их глазах, что они очень переживали из-за случившегося.
До встречи! крикнула я им вслед.
Уже через несколько часов должен был состояться праздник победителей.
Когда я вошла в помещение круглой формы, там на каменных ступенях, образовывавших полукруг, уже сидели трое победителей. Парень кажется, родом из Эдинбурга сидел впереди. Мия Розе и Хольден сидели друг за другом посередине зала. Луки среди них не было.
Как это на него похоже.
Я нерешительно направилась к одному из мест рядом с Хольденом, хотя даже не знала, что ему сказать. Мы ни разу еще по-настоящему не разговаривали. Вероятно, до сегодняшнего утра он даже и не знал, что я существую. А тут девушка из второго ряда становится девушкой, укравшей у него победу.
Что мне теперь, извиниться перед ним?
Ну нет, я слишком гордилась тем, чего достигла. Это я выиграла гонку. И неважно, насколько безумными были обстоятельства.
Но пока я шла к Хольдену, случилось нечто удивительное. Вместо того чтобы проигнорировать меня или посмотреть как-то недружелюбно, он улыбнулся. Хольден Хоторн мне улыбнулся, и ямочки, которые появились у него на щеках, заставили мое сердце биться на десять тактов быстрее.
Он показал рукой на свободное место рядом с собой, и я прямо-таки почувствовала, как Мия Розе попыталась пробуравить своими полными злости глазами дырку в моем затылке.
Я быстро уселась на предложенное место и поставила рюкзак на пол.
Поздравляю с победой, сказал Хольден. Ты ведь Элейн, верно?
Да, выдохнула я и прикусила нижнюю губу, чтобы он не услышал неуверенность в моем голосе. Или Элли. В смысле, мои друзья мои друзья называют меня Элли.
Элли, повторил он, и мне очень понравилось, как он произнес мое имя. Поздравляю, Элли.
Спасибо, ответила я. Видимо, мне очень повезло.
На тонких губах Хольдена появилась улыбка.
Никому не позволяй так говорить. Неважно, что там произошло с твоим последним вихрем, твои показатели были фантастическими. Ты это заслужила.
Спасибо, снова ответила я, и мои щеки загорелись так, что можно было подумать, будто это не у Луки, а у меня случился один из его приступов. Ты тоже этого заслуживал.
Ну да, когда мы побежали во двор, я был абсолютно уверен, что выиграю, произнес Хольден, усмехнувшись. А тут вдруг возникаешь ты. Ты в курсе, что о тебе говорят сейчас во всем мире?
Я кивнула:
Если честно, то я стараюсь об этом не думать.
Он рассмеялся:
Как так получилось, что мы с тобой никогда не общались друг с другом?
«Ну уж определенно не из-за того, что я не пыталась привлечь твое внимание», ответила я про себя.
Наверно, у нас обоих были дела поважнее, сказала я вместо этого и постаралась непринужденно пожать плечами.
Глаза Хольдена заблестели.
А ты тщеславна. Мне это нравится, сказал он, и я не смогла озвучить то, что вызвали во мне эти слова.
Но затем его лицо помрачнело.
А вот твой приятель напротив, начал он. Ты ведь дружишь с этим цюндером, не так ли? Как его, Лука Вудроу?
Я сглотнула:
Он мой В общем, он мне как сводный брат.
А еще он обманщик, добавил Хольден.
Черт. Неужели неужели Хольден узнал что-то о том, что проделал Лука на замерзшем горном озере? Кто еще мог знать об этом?
Я посмотрела на Мию, которая, сидя в первом ряду, до сих пор бросала на нас злые взгляды. Вернее, на меня.
О том, что Мия, начиная с платиновой головы и заканчивая розовой подошвой своих кроссовок, была влюблена в Хольдена, знал каждый на нашем курсе. Два или три года назад они даже какое-то время были парой, и я бесконечно завидовала ей. Но потом Хольден поменял ее на девушку, которая училась курсом старше. То, что он сейчас разговаривал со мной, означало, что теперь Мия будет ненавидеть меня всю оставшуюся жизнь.