Поправьте меня, если я вдруг ошибаюсь, мисс Виндроуз. Вы вправду собрались молиться? За исчадие ада? Артур поднимает бровь. Обычно это действует безотказно, всегда внушает всем его подчиненным лишь трепет. А меня сейчас этот немой укор бесит еще сильнее. Почему на меня смотрят так, будто я попросила внеочередной отгул?
Вы не ошиблись, мистер Пейтон, я упрямо задираю подбородок. Я хочу помолиться. За исчадие ада.
Мотивацию, я полагаю, лучше не спрашивать? едко уточняет Артур. Мисс Виндроуз, вы настолько без мозгов, что увлеклись этим Хартманом? Играете с Небесами из-за того лишь, что этот кретин шевельнул в вас похоть?
Да как вы смеете у меня аж горло сводит от возмущения. Как вообще можно равнять сочувствие с банальным влечением?
Артур, ты правда перегибаешь, ледяным тоном замечает Джон. Агата, конечно, сейчас не права, но ты
Я бы не рекомендовал вам вмешиваться, младший архангел Миллер, чеканит голосом Артур, не давая Джону договорить. Вот в ваших чувствах к этой леди я не сомневаюсь абсолютно. В некоторых случаях я закрываю глаза на такие явления, но сейчас Не вмешивайтесь.
Лицо Джона сводит от ярости. Он обычно так спокоен, а сейчас И эти красные пятна на скулах Его обвинили в предвзятости, в каких-то чрезмерных чувствах ко мне. Нет, надо будет поговорить с ним позже, но сейчас, увы, не до этого.
Судя по лицу Артура, он почти готов уволочь меня отсюда силой, прихватив если не за ухо, то хотя бы за шкирку.
А знаете что, мистер Пейтон, отстраненно замечаю я. Я ведь не спрашиваю вашего разрешения. На молитву вообще не нужно ничьего разрешения. Можете влепить мне выговор. Если хоть в одной нашей инструкции найдете запрет молитв о милосердии к судьбе демона.
И все, больше я ни слова ему не скажу. Я снова разворачиваюсь к кресту Генри и опускаюсь перед ним на колени, складывая ладони перед грудью.
За моей спиной же такая тишина, что яснее ясного мистеру Пейтону я окончательно взорвала мозг своими выходками.
Птаха, не нарывайся на неприятности, тихо произносит Генри. Я оценил, правда, ты удивительно чокнутая, но не надо. Тебе потом и правда прилетит выговор, к нормальной работе еще пару месяцев не подпустят
Ты помолчать можешь некоторое время? я бросаю на него недовольный взгляд из-под опущенных ресниц, а потом пытаюсь собраться с мыслям. Молитва о милосердии к грехам. Никогда не думала, что она мне пригодится, но в смертной жизни отец заставил меня выучить весь молитвенник на зубок.
Я попробую, тихо вздыхает демон, глядя на меня все с тем же изумленным любопытством.
Я ожидала, что Артур или Джон остановят меня, но видимо Видимо, они понимают, что увести меня сейчас отсюда можно только силком.
Мне жаль Генри. Очень жаль, вот правда. О нем говорят как о ком-то страшном, а я видела человека, которого плотно обнимали его прошлые грехи. Который может и смог бы стать кем-то другим, но в него больше никто не верил. Он не причинил мне вреда, хотя мог бы, не оскорбил, да и вообще кажется, сочувствовал, даже не вспоминая, что из-за меня ему сегодня пришлось худо. Такой ли он плохой, что не достоин даже простой молитвы?
Нет, не такой.
Именно поэтому я шепчу сейчас фразу за фразой, слово за словом, и никак не могу остановиться. Мне довелось лишь раз соприкоснуться с его крестом и вся моя душа содрогнулась при этом воспоминании. А он прикован к кресту уже не первый десяток лет. Будь моя воля я бы хотела сделать хоть что-то, что помогло бы ему оказаться освобожденным. Ему и всем им, обреченным на высшую меру, по одной лишь причине, что больше никак Лимб не может помешать им вредить другим.
Но я же знаю амнистии только для слабых демонов. Сильных исчадий ада, отродий, демонов похоти спасти невозможно. И все, что я могу, это умолять небеса о милосердии, задыхаясь от собственной настойчивости, не замечая бегущих по щекам слез.
В голове гудит, когда я наконец нахожу в себе силы замолчать и открываю глаза. Генри смотрит на меня печальным взглядом и не говорит ни слова. Как бы то ни было, еще чуть-чуть и мне придется уйти, оставив его тут в одиночестве в компании с его приговором, но я могу ему дать сейчас лишь только свою молитву.
Крылья материализуются за спиной по моей воле. Материализуются и толкают меня в воздух над крестом Генри. Он поднимает голову, смотрит мне в лицо удивленными янтарными глазами. Я же чуть подаюсь вперед, настолько близко, чтоб коснуться его влажного от пота лба своими губами. В эту секунду я не боюсь боли, что грозит мне, соприкоснись я с крестом хоть кончиком крыла. Я готова принять это наказание, это малая плата за возможность приободрить этого демона.