Нина Русанова - 28 строк. Стихи стр 3.

И  точно агнец Божий  на заклание:

Достаточно лишь острого ножа

Достаточно лишь острого 

Желания.

Желания.

Желания  бежать.

Там, где секунды пятки огнём не лижут,
Там, где как будто нет его, время  есть:
Чтобы мне подползти к тебе чуть поближе
И, обалдев от наглости, рядом сесть.
Там, где темнее тёмного своды близко,
Низко!  и нет возможности ниже пасть
Там, где несуществующий лев балийский
Скалит свою шальную хмельную пасть
В яростно-бирюзовом (и женском!) платье,
Весь он объят сиянием (что за чушь?) 
и  подползти внезапно, забрать в объятья
или  не дав опомниться  целовать и
или  ещё не знаю, чего хочу!
Тот, кого я не могу называть, который
Тот, по кому тем-кем и о том-о ком
По (не) одной из бешеных траекторий
Русским (но не до Киева) языком
Чешет. И чешем оба  вслепую шарим 
И на любое «да»  миллионы «нет»
Сдутый  да нет, не скоро!  безумный шарик
Бьёт-прибивает всё-таки  да, ко мне.
Ну же! Проникновенно! Но только взглядом
(Ты ли не мог придумать послаще месть?!)
и, наливаясь чая прозрачным ядом
львицею подползаю и рядом, рядом
Сядем же, мой нечаянный, ненаглядный 
Там, где и вовсе нет его,  время есть.

В какую сторону ни поверни
А так и вертимся, как будто пьяные
Такие вот окáянные дни.
А мы  еретики неприкая́нные.

И, как ты ударение ни ставь, 
Давай всё спишем на акценты местные! 
У нас  и монастырь свой, и устав,
И келия в монастыре  совместная.

И мы, устав от суетного дня, 
На стенах тени маятником маются 
Всё греемся у грешного огня
А утром будем
Нет, не будем каяться.

Напротив.
Знаю точно: всякий рад
Вот так вот  повстречаться  хоть и в ереси.

Психея.
Открывающая в сад
Калитку

почему бы и не Эроса?5

Посреди него  чумного пира 
Посади сто тысяч обезьян,
И они, вооружившись лирой,
Наскоро трагедию Шекспира
Облачат тебе в хорей и ямб.
Бьют по клавесину хаотично,
Лупят и строчат как пулемёт!
Пишут-пишут О моём  о личном!
Им по ходу вовсе безразлично,
Кто прочтёт когда и как поймёт
Нет, не обезьяны  мойры, парки!
И не воровство  а ворожба.
Только начали  уже в запарке:
Им не объяснили в зоопарке 
Это не текстиль!  моя судьба!
Криво, косо  наскоро сплетают,
Не успела оглянуться  вот:
Слёзы, сопли, вирусы витают 
Тоже «вдохновение питают»? 
Високосный начиная год.
И ещё  грозят! Грозят любовью.
Маркесовой  посреди чумы.
Мне и так общения с тобою,
Мне и кашля с головною болью,
Мне и субтропической зимы,
Мне и белой  письменно, по фото 
«Нам на это нечего смотреть!
Поздно! Ваша рукопись  в работе!
Вы ещё до свадьбы  заживёте!»
Вот такая вот трагикомедь.

Начать  как будто с чистого листа.
И написать все новые стихи.
Чтоб было, скажем, их не меньше ста.
И чтобы каждый  песня, каждый  хит.

Как заново, простите, рождена 
Прийти, простите,  голою, нагой 
Ещё невинна, не заражена
Порочной точкой зрения другой.

Ещё свободна от ушей и глаз
Глухих, слепых  но судящих умов.
От Вас, мой ненаглядный, да  от Вас.
От Ваших всех  не сказанных мне  слов.

Настанет время, сменишь гнев на милость 
И снова к нам вернутся «наши дни».
Промямлишь нечто вроде: «Так случилось, 
И, может быть, добавишь:  Извини».

И я, душой опять к тебе добрея, 
Прошу, запомни это, оцени! 
Скажу: «Я обижаться не умею.
Мне очень не хватало той возни 

С тобой, с тобой
Ах да!  ещё  с тобою.
Чуть не забыла!  экий я кретин!

Нас  это только кажется, что двое.
На самом деле больше:
Ты  один».