Полковник Сидореня, сидящий во главе банкетного стола, как будто дожидался этого, словно орел-самец одинокую орлицу. Красивая, ухоженная Лера со своей стройной фигурой модели, оставшаяся без попечения мужа, была для него явно лакомой добычей. И орел-полковник, расправив крылья, полетел в хищную атаку.
Артем, вернувшийся за стол, наблюдал как его Лера, не прерываясь в паузах, танцевала с Сидореней, все теснее и теснее прижимаясь к нему. После одного медленного танца последовал другой. Затем третий и так дальше. Похоже, настойчивый полковник совсем не собирался отпускать Леру с танцпола.
Артем, налегающий на виски от тихой злости, сначала ревновал, не отводя глаз от жены, потом отвернулся и замкнулся в себе. А затем, махнув рукой, умотал с банкета в гордом одиночестве.
Это ему подсказала его уязвленная, пьяная гордость. Разве мог он, черствый сухарь, догадаться, что Лера намеренно так вела себя и ждала, что Артем подойдет, наконец, и возьмет ее за руку. Уведет из этого ресторана, поняв, что она по-прежнему прекрасна и желанна. Как это глупо играть на чувствах ревности мужчин, но так ведь по-женски!
Лера домой этой ночью не пришла. Вернулась только поздним утром и сразу прокралась в ванную. Там она провела целый час, отмокая и отмываясь.
Артем не хотел ее тревожить, но проходя мимо ванны на кухню, услышал, как она плачет. Точнее сказать, громко по-щенячьи скулит с всхлипами и привыванием.
Он все понял. Сложно было не догадаться. Они с Лерой провели весь день не разговаривая друг с другом. А на следующее утро Артем поехал в отдел и, зайдя в кабинет полковника, врезал от всей души по его гнусной, ухмыляющейся роже.
Наказание последовало незамедлительно. И дело было вовсе не в сломанном орлином носе полковника, а в том, что Артем ударил его в присутствии подчиненных.
Майора Нестерова хотели уволить из органов и чуть ли не посадить. И только в память о его отце, бывшем работнике МУРа и благодаря заступничеству отцовского друга, полковника в отставке Марченко, Артема не стали наказывать по полной. Всего лишь понизили до капитанского звания и перевели в заштатный, районный городок на скучную кабинетную должность в городском отделе полиции.
Артем стоически принял наказание и согласился с ним. Он мог бы, конечно, уволиться из органов и неплохо устроиться, оставшись в Москве, но глупое самолюбие, помноженное на уязвленную мужскую гордость, заставили его все бросить в родном городе и уехать по новому служебному предписанию.
В первое время Артем даже считал, что все сделал правильно. Но потом, после первого полугода серой рутины с днями службы, похожими друг на друга, словно скопированными, он стал находить отдушину в пьянках. Хотя самые острые моменты жалости к себе и осознания неудавшейся жизни стали мучить Артема каждое утро после загулов.
На новом месте капитан Нестеров жил бобылем. Он не собирался заводить ни с кем долгих отношений. Не хотел и опасался одновременно, помня об измене бывшей жены. Те короткие, одноразовые связи с женщинами были не в счет. Тем более, что они, как правило, происходили по пьяни, после веселых и многолюдных вечеринок.
Вот и приходилось теперь одинокому капитану Нестерову довольствоваться полуфабрикатами. Готовить что-то серьезное дома ему было лень. Иногда только Артем, собравшись с духом, забегал на местный рынок и, купив все необходимое, варил себе борщ или куриный суп. Эти блюда были пиком его кулинарных способностей.
Но сегодня с похмелья он был рад и говяжьему гуляшу из пачки, каким-то неведомым образом завалявшемуся в холодильнике. Артем достал тарелку с горячим содержимым из микроволновки и уселся за стол. А, приступив еде, продолжил попытки вспомнить все, что было связано со вчерашним походом в армянский ресторан, куда их пригласили с Вадиком Дроновым.
То, что сопутствовало концу дня Артем помнил в деталях. Но исключительно до того привычного момента, когда доза выпитого превысила объем оставшегося и вытесненного из головы разума. Так у него случалось часто, когда перебирал с алкоголем.
Закон Архимеда гласит, что сила, выталкивающая тело, помещенное в жидкость, равна весу той жидкости, которую тело вытеснило. Если перефразировать наоборот этот непреложный закон, его вполне можно было применить к надирающемуся вдрызг Артему. С условием, что тело это его разум, жидкость это спиртное, ну а сила это артемовское желание опрокидывать очередные рюмки, понятное дело.