Ноо знает о Лау больше. Однако, к моему удивлению, не намного.
Я рассматриваю ее двумерки и трехмерки, читаю открытые беседы и выпущенные в Ноо рассказы. И никак не могу избавиться от ощущения незамысловатости и прохладности. Несмотря на то, что общалась она много и писала бойко. Успела даже собрать кружок постоянных читателей. Хотя ее безупречные по форме произведения, на мой вкус, содержанием бедноваты. Среди ее собеседников мне периодически попадаются знакомые личности: Венц, Афейна, Доми вездесущий Слава Па, чтоб ему с лысым мантикором в обнимку проснуться. И даже несколько менторов. В том числе, к моему удивлению, Симеон Ро. Неужели у него есть время на посредственную прозу?
Спотыкаюсь я на беседах Лау и Белого. Может быть, потому, что у человека-монумента есть дар в своих репликах обнажать то, что не особенно хочет обнажаться. И даже умалчивая о чем-то, Белый как будто очерчивает границы неназванного светящимся контуром. Однажды обратив внимание на эту тему-невидимку, я настораживаюсь и перечитываю заново другие разговоры.
Теперь я везде замечаю те же танцы вокруг некоей области умолчания, которую можно заметить, только если ты внимательный умница.
Ну, или если ты посвящен в эту таинственную тему.
Я добросовестно изучаю все намеки, оговорки, многозначительные хиханьки и осторожные упреки. И, в конце концов, эта пунктирная тропинка приводит меня в нижние слои Ноо. К настоящим историям Ивы Лау. Они, надо признать, ловко спрятаны и правдоподобно замаскированы под архаику. Но безупречная холодноватая форма, которая делает их похожими на собранные из слов снежинки, выдает автора.
Если бы об этом узнали этики А кстати, почему они не знают? Почему никто из тех, кому Лау доверила свою тайну, ее не выдал? Конечно, предварительно убедив себя, что это ради блага самой же Лау
Рассказов всего четыре. Во всяком случае, столько я нашел. И каждый из них это фантастическая история о насилии. Физическом и эмоциональном. Вычурном и подробном. Его практически можно втянуть носом, ощутить на языке, уловить вставшими дыбом волосками на загривке
У главного героя четвертой истории рыжий хвост и змеиный взгляд.
Закусив палец, я читаю о похождениях своего двойника Не многовато ли их у меня развелось? Думаю о том, что иногда хорошо не иметь волос не за что подвесить. И о том, что хотя закушенному пальцу больно, это тоже неплохо это значит, что у меня еще есть зубы. А когда в какой-то момент я опираюсь спиной о стену коридора, где меня поймала эта история, то на долю секунды готов отругать себя за то, что потревожил ожоги от чашек с горячим меффом вдоль хребта
Что ж надо признать, в эту историю Иве Лау удалось меня погрузить. Полностью. За одни сутки она провела своего змееглазого героя через такое количество унижений, что их вполне хватило бы на долгую несчастливую жизнь в каком-нибудь из темных веков.
Не знаю, что там с персонажами других историй у всех ли есть прототипы, или так повезло только мне. Я больше никого не угадал, но это еще ни о чем не говорит. Возможно, остальные просто лучше замаскированы.
«Свою» историю я перечитываю трижды. Потом я долго пытаюсь вспомнить: чем же я настолько обидел Иву Лау? Но в голову так ничего и не приходит. А ведь что-то наверняка должно было быть Что-то посерьезнее, чем интеллектуальная подножка на лекции ментора Имберис. Что-то очень важное для нее но, видимо, не важное для меня, раз не удержалось в памяти.
За всеми этими поисками и находками основные занятия как-то внезапно заканчиваются и оказывается, что впереди только индивидуалка с ментором Ро, которую я собирался использовать в целях расследования, но так и не удосужился придумать, как именно.
У меня остается совсем немного свободного времени, чтобы подготовиться к этому разговору или хотя бы просто проветрить мозги.
Выдохнуть.
Выбросить из головы рассказы Лау.
Я направляюсь к большим дверям Песочницы, расписанным символами наук и искусств. В холле, уткнувшись в кубик, сидит Инхо. Он поднимает на меня взгляд и, по новой традиции, коротко кивает. Я отвечаю тем же.
А потом он говорит задумчиво:
Зверски интересно: а тебе на лекциях в шапке не жарко было?
Не-а. У меня в ней, как в теплице идеи быстрее созревают.
Я выхожу на остренький, даже какой-то похрустывающий ноябрьский воздух и из меня вдруг начинает рваться неудержимый хохот.
Шапка! Ну надо же