Как прошел твой день? спросил он, стараясь разглядеть в зеркале лицо девочки, хотя было темно.
В школе получила пятерку по прописям. А вот на пении не вышло сегодня
Тот куплет про бабочек? вспомнил Андрей, как прошлым вечером дочь с женой разучивали его очень громко и мешали ему заполнять электронные формы.
Да, не смогла дотянуть Света перепела меня
«Утешить ее?» промелькнула мысль. Да, он мог сказать, что все в порядке, что она молодец.
Они встали на светофоре. Последний перекресток перед поворотом к окраине города, больше развилок не будет. Тридцать секунд стоять Как медленно тянется время. Андрей посмотрел вправо, мимо по тротуару проходила девушка в дутой куртке, с наушниками на голове. Стройная, подтянутая, быстрая такая. Улыбалась, а глаза даже в темноте, казалось, светились радостью. Лицо девушки показалось очень знакомым Где и когда он мог ее видеть?.. Где?
Пап
Из задумчивого состояния его вывел голос дочери и раздражающий сигнал, исходящий из машины, стоящей сзади. Нужно ехать дальше и быстрее. Он надавил на газ, но все-таки прямо не поехал, а свернул направо.
А хочешь пиццы? Или мороженого?
Я? Конечно, хочу? А что маме скажем? Оно же холодное?
«Глупенькая, лучше бы подумала, как именно и кого первым из нас будет ругать мама, когда вернемся домой», горестно подумал Андрей. Но одна мысль не могла не согревать его: где-то около часа они смогут побыть вместе с Леной, хоть ненадолго, но вместе. И пусть сегодня вторник и вся неделя впереди, они все равно хорошо проведут время.
На сиденье завибрировал телефон, и в мгновение ока высветилась фотография директора на экране. Мм этого следовало ожидать. Нужно бы, конечно, ответить, но делать это не хотелось, да и вот они уже рядом с кафе. Нужно выходить из машины. Телефон перестал звонить, экран погас.
«Все уже надоело», подумал Андрей. А после открыл дверь, помог дочери выйти из машины, и они вошли в просторный зал кафе, выбрали столик у окна.
Звучала приятная музыка. Людей в зале почти не было. Официантка практически сразу направилась к их столику. Подойдя, улыбнулась. Им не нужно было долго думать, прежде чем выбрать что-то из меню. Дочь сразу же выпалила:
Нам, пожалуйста, пиццу с курицей и порцию мороженого с шоколадом.
«Деловая вся в меня», размышлял Андрей, расплачиваясь с официанткой. Дочка улыбалась. И она в самом деле была счастлива сегодня. А вот он не особо. Вообще состояние радости и счастья ему в последние дни было практически не знакомо.
Пицца была теплой, обжигающие кусочки напоминали о каком-то прекрасном, неведомом, будто из детства приятном событии. Андрей был голоден, ведь на работе в пучине бесконечных школьных забот он иногда забывал поесть. И сегодня, наслаждаясь вкусной пиццей, он был рад, что оказался в кафе. Дочка сидела рядом, жадно поедала угощение. Промелькнула мысль: «Прекрасная картина: отец с дочерью едят вместе пиццу в кафе». С каждым съеденным кусочком голод отступал, и Андрею становилось хорошо. Он уже смог взглянуть на проблемы со стороны, их предстоит решать потом. А сейчас он чувствовал себя довольным и умиротворенным.
Завибрировал телефон: черт побери, опять она. На экране вновь засветилось лицо директора. «Придется ответить, ничего не поделаешь», подумал Андрей, отвечая на звонок. Девочка отложила недоеденную пиццу. Она знала это не предвещающее ничего хорошего выражение лица отца во время телефонного разговора с начальником. Директор опять звонила, дабы обозначить проблему, поговорить о планах и между делом нагрузить своего завуча какой-нибудь раздражающей информацией, устаревающей уже на следующий день. Но больше всего возмущало то, как директор, найдя свободные уши, делилась своими впечатлениями после педсовета. «Я работу тащу не только к себе домой, но и в кафе, где сейчас с дочерью наслаждаюсь пиццей. Зачем? Почему я не могу отказать в разговоре и, сославшись на семейные обстоятельства, попрощаться с ней? Почему я, как раб, должен выслушивать ее бред и тратить на это свое личное время?» эти вопросы не давали покоя Андрею.
Через 15 минут диалог прекратился, пицца уже остыла. Дочка равнодушно «сидела» в телефоне и играла. Андрей пребывал в недоумении и, глядя на Лену и на пиццу, собирался с мыслями: «Что это было? А главное, зачем?» Отвратительное и без того настроение стало еще хуже. Как стрела, его пронзила мысль, что они засиделись. Было уже поздно, надо собираться домой. А там ждет, очевидно, скандал, и Андрей, хоть и не хотел такого развития событий, но был к этому морально готов. Ведь ему не привыкать.