Зря кричишь, сказал Юрий. Твои благородные призывы никто не слышит. Скоро будут обсуждаться оргвопросы, тогда и сможешь выступить. Согласно утвержденному регламенту, хе-хе.
Есть еще какие-то мысли? задал вопрос Алексей. Что по мне, так вечно это продолжаться не может. Если ничего меняться не будет, мы очень быстро зарастем грязью и превратимся в свиней. А может, сдохнем от истощения или язвенной болезни. Все-таки попкорн слабая пища для желудка. Второе: мы не сможем бесконечно смотреть эту расчлененку. Всему есть предел. Мы сойдем с ума.
Нам нужно инсценировать конфликт или другую нештатную ситуацию, чуть слышно проговорил Юрий. Что они будут делать, если кому-то из нас станет плохо? Если кто-то нападет на другого?
На осунувшемся лице Алексея мелькнул страх, затем его глаза опасно сузились:
Ты начнешь кого-то бить? Кого именно? Беременную Жанну, которая родит с минуты на минуту? Ну, говори, Фил!
Услышав свою кличку из фильма, Юрий ухмыльнулся:
Отлично. Осталось Жанну называть Олей, и тогда мы окунемся в «Седую ночь-2»
Юрий хочет сказать, что кто-то войдет сюда, устало проговорила Жанна. Но лично я не верю в это. Те, кто нас тут держит, скорее всего, включат сирену. А может, ничего не сделают, вдруг они как раз и добиваются, чтобы мы перебили друг друга? У них много рычагов воздействия против неповиновения. Нас могут перестать кормить. Менять туалет или еще что-нибудь.
Я тоже думаю, что у них есть способ устранить любую нештатную ситуацию, медленно произнес Рэд, отходя от стекла. Человек, который собрал нас всех здесь, словно тараканов в банке, наверняка предусмотрел все.
Как только часы показали без четверти восемь, люк наверху вновь открылся и вниз начало спускаться чистое ведро. С каменным выражением лица Юрий повесил на карабин заполненное, и трос послушно заскользил вверх.
Следующие пять минут прошли в тягостном молчании, пока на экране вновь не вспыхнула знакомая картинка сияющая физиономия Ах.
Всем привет! поздоровалась она, пританцовывая. На ней было все то же платье в горошек, только вместо мячика на этот раз она держала в руках скакалку, через которую тут же начала прыгать. Как вам первый день? Что-то не вижу блеска в ваших глазах. Юрий, если вам жарко, вы можете вообще раздеться, никто вас не осудит. Рэд, вы выглядите каким-то угрюмым! Жанна, а вот вам нужно кушать. Одного молока на вас двоих не хватит.
Жанна подняла безучастный взгляд на экран.
Я хочу домой, только и сказала она.
Ах, не переставая скакать, повернулась к ним спиной. Ее рыжие спутанные космы плясали в такт неуклюжим прыжкам.
Я тоже хочу домой, сварливым голосом отозвалась она. Думаете, мне приятно видеть ваши недовольные рожи? Вы, кстати, все неважно выглядите. Самые настоящие хлюпики, а всего-то просидели тут сутки. Интересно посмотреть на вашу реакцию, если я вам скажу, что наш режим рассчитан на три года Как вам такое?
Она прекратила подпрыгивать. Скакалка последний раз просвистела под ее короткими ножками и повисла в руке, будто дохлый червь. Девочка повернулась, ее небесно-голубые глаза стали разглядывать измученную четверку с какой-то веселой беспечностью, и почему-то это пугало вынужденных зрителей больше всего.
Рэд решительно шагнул вперед, его худое лицо пылало гневом:
Послушай, ты маленькая говнючка! Хватит издеваться, всему есть предел! Или вам, кто управляет этой интерактивной девчонкой, доставляет радость наблюдать за нашими мучениями?!
Аха-ха, нараспев проговорила девочка, она лениво помахивала скакалкой, будто плеткой. В твоем фильме два упоротых садиста издевались над несчастной женщиной всю ночь. Выбивали зубы, резали ножом, прижигали соски Вот это можно назвать мучениями. А здесь вы просто сидите и наслаждаетесь кино. Да, фильмец не высшего класса, прямо скажем, дерьмецо. Но уж что сняли. Да, фильм вы смотрите один и тот же, но это мелочи. Разве это мучения?! Она фыркнула и презрительно выпятила нижнюю губу. Сегодня для вас будет одно задание, сказала она, хлестнув скакалкой об пол. Раздался сухой щелчок, словно далекий выстрел. Посмотрим, как вы с ним справитесь.
Юрий хотел что-то сказать, но передумал. Ему показалось, что воздух в помещении застыл, превратившись в некий громадный плотный ком. Легкие интенсивно сокращались, но необходимой дозы кислорода не получали, и с каждым вдохом дышать становилось все труднее.