Как только режиссер сел, осовело хлопая сонными глазами, сирена умолкла. Лампы тоже моргнули еще пару раз, после чего освещение камеры стало ровным.
В последний раз я спал на жестком в походе, сообщил Рэд, будто это было кому-то интересно. Зевнув, он выпрямился и потянулся. Это было примерно через год после съемок «Седой ночи». Мы пошли в горы, на Алтай
Алексей сел на стул, уныло глядя на экран за стеклом. Время невозмутимо отщелкивало свой бесконечный счет. На табло высвечивалось 05:02.
Все, кто хочет облегчиться, лучше делайте это сейчас, деловито сказал Юрий. Через тринадцать минут будут менять ведро. Хотелось бы какое-то время побыть в относительно чистом воздухе.
«Он отчасти прав», подумал Рэд. Практичность этого человека и его способность приспосабливаться, казалось бы, к совершенно невыносимым условиям одновременно удивляли и почему-то раздражали.
Ты чего такой хмурый? спросил между тем Юрий, пихнув Алексея.
Банкир сидел мрачный как туча. И хотя ночной кошмар давно растворился, перед глазами все еще висел жуткий образ собственного отражения палач в залитом кровью фартуке и громадный топор, при виде которого волосы встают дыбом.
Может, все сейчас и закончится? еле слышно проговорил Алексей. Он украдкой взглянул на толстое стекло, за которым располагался экран.
А что? Шутка была хорошей, хоть и жестокой. Но почему-то именно в данную секунду его охватило странное ощущение, что еще вот-вот, еще пару минут, и в какой-нибудь стене откроется потайная дверь, кто-то выкрикнет: «Розыгрыш!» после чего раздастся смех и звук аплодисментов
«Как во сне», шепнул внутренний голос, и Алексея передернуло.
Что ты там бормочешь? полюбопытствовал Юрий.
Балашов ничего не ответил.
Жанна, как вы себя чувствуете? участливо спросил Рэд, и та неопределенно пожала плечами.
Ровно в пятнадцать минут шестого наверху что-то щелкнуло, и все задрали головы. Полуовальный люк был открыт, и вниз на стальном тросе с легким шорохом опускалось оцинкованное ведро. Оно держалось на металлическом карабине, который крепился к тросу.
Юрий пристально смотрел вверх, усиленно пытаясь хоть что-то рассмотреть в зияющем отверстии. Тщетно, просто темное пятно.
Есть там кто живой? крикнул он.
Ведро опустилось на пол с тихим стуком, и трос замер.
Наверное, их нужно заменить, предположил Рэд. Поскольку никто на его реплику не отреагировал, он, вздохнув, направился к «туалету».
Эй, кто там есть?! рявкнул Юрий, ухватившись рукой за трос. Если вы думаете, что мы будем терпе
Сухой отрывистый треск, перемежаемый гудением, прервал его гневную тираду, затем в месте соприкосновения пальцев мужчины и троса произошла короткая вспышка. Трос затрепетал, будто живой, и из глотки ошарашенного Юрия вырвался вопль. Глаза его расширились, он нелепо взмахнул руками, и в следующее мгновение его отбросило в сторону словно тряпку.
Рэд молча смотрел, как Есин трясет обожженной рукой, и в глазах его не было ни капли сочувствия, лишь холодное любопытство.
С током шутки плохи, только и вымолвил он, подходя ближе. Когда трос перестал дрожать и гудение утихло, он осторожно снял с карабина ведро, повесив на его место то, что было заполнено нечистотами. Как только карабин защелкнулся, трос немедленно пополз вверх.
Юрий выругался, провожая загаженное ведро испепеляющим взглядом.
Хоть бы крышку дали, со вздохом сказал Рэд.
Люк на потолке закрылся.
Что, не получается протестовать? спросила Жанна.
Юрий собрался было ответить ей колкостью, но промолчал. Обожженную руку дергало и простреливало, как гнилой зуб.
Если бы у нас был резиновый костюм, можно было бы попробовать подняться к отверстию, меланхолично произнес Алексей. Ток на резину не действует.
Ну да. И как минимум получить из этой дырки молотком по голове, хмуро отозвался Юрий, все еще рассматривая покрасневшую ладонь. Если бы у бабушки был член, она была бы дедушкой.
В камере воцарилась напряженная тишина.
Может, есть смысл обсудить вопросы, которые нам разрешат задать? прервал молчание Рэд. Если, конечно, будет такая возможность.
Алексей метнул в режиссера взгляд.
Мне кажется, никакого смысла в этом нет, сказал он. Эта девчонка просто издевается над нами. Она может заявлять что угодно, подкидывать какие-то идеи, а мы будем ломать над ними голову и строить догадки.