На этом она решила закончить с самокопанием и попробовать переключиться на работу. Анита старалась не думать о тех открытиях, которые ждали сегодня Николь, и о том, как та могла отреагировать на них.
Глава 5. Леонардо
Линора возвращалась по лесной тропе в свой домик. Она полдня искала по сигналу передатчика раненую пятнистую олениху, чтоб обработать её раны, а потом надо было ещё найти оставшихся без материнской заботы оленят, покормить и поставить рядом с местом их обитания защитную систему, чтобы те не стали добычей хищников. Олени всё ещё считались редким видом и потому находились под особой охраной. К счастью, с каждым годом количество животных, нуждающихся в опеке, сокращалось их численность восстанавливалась до уровня, который система обеспечения биоразнообразия считала безопасным.
Работа смотрителя заповедника в целом нравилась Линоре, особенно первые полгода. Оказавшись дома, она достала из холодильника баночку лимонада со вкусом шабли. Почему-то первый глоток любимого напитка не принес такого наслаждения, как раньше. Линора подошла к окну и устремила взгляд на залитые солнцем рыжие стволы сосен. Вид был всё тем же, который так радовал ее еще совсем недавно. Но сейчас знакомые призраки тоски и скуки, казалось, повисли в воздухе, выглядывали из-за каждого дерева. Она плюхнулась на диван и растянулась на нем, не снимая ботинок. Уставилась в потолок. Раздражение вызвал вид паутины с висящими в ней дохлыми мухами в углу комнаты. «Только сделаешь уборку, как уже опять бардак!» проползла в голове мыслишка, тоскливая и грязная, как сама паутина.
На следующий день, проснувшись утром от пляшущих по стенам солнечных зайчиков, она обнаружила, что не хочет вставать. «Устрою себе внеплановый выходной, проведу весь день в кровати с книжкой», решила Линора, но эта мысль не подняла ей настроения. Чтение шло вяло. Она то и дело теряла нить повествования. «Съездить, что ли, в город, развеяться? Пройтись по клубам, погулять с девчонками. Впрочем, две недели назад ездила Весело было, конечно, но не настолько уж, чтобы тратить два часа на дорогу. А потом ещё больше тоски в этой глуши», размышляла она апатично.
Так, хватит, Борис, включаем пробуждение, устало сказал Артур, обращаясь к стоящему рядом ментору помоложе, и отвернулся от лежащей в прозрачной капсуле Линоры. В этот раз кризис наступил уже через полгода. Ещё раньше, чем в предыдущих прогонах. Скажу честно: я начинаю отчаиваться. Ее ментальную карту понять невозможно, никакой конкретики, расклад всё время меняется. Но невозможно же обучать ее новой профессии и менять образ жизни каждые несколько месяцев.
Так что, не проводим сканирование? Борис выглядел растерянным.
Артур только махнул рукой.
Проводи уж, по протоколу положено.
Со стороны открывшейся капсулы послышался судорожный всхлип. Они повернулись. Пришедшая в себя Линора лежала неподвижно, её глаза были широко открыты, по вискам катились слезы, которые она не вытирала.
Линора, девочка моя, давай сейчас проведём сканирование, а потом дадим тебе Гармонин, и станет лучше.
Артур подал Линоре руку, чтобы помочь встать.
Чушь собачья, неожиданно резко ответила Линора. Мне ведь никогда не станет лучше, правда, Артур? Даже после препаратов это разве можно назвать «лучше»? Это просто менее невыносимо. Но хоть так. Почему нельзя увеличить дозировку или принимать их почаще?
Мы работаем. Наберись терпения. Если будем всё время держать тебя на химии, то исследование и сканирование не будут эффективными.
Где я была на этот раз? вяло полюбопытствовала Линора.
В лесу, ухаживала за животными.
О, помню, когда-то я думала, что здорово было бы так жить. Подобие оживления мелькнуло на лице Линоры. Впрочем, сейчас мне так уже не кажется. Видимо, наухаживалась.
Она резко поднялась, игнорируя руку Артура, и выбралась из капсулы. Голова у нее слегка закружилась, и Борис подхватил ее под локоть.
Пойдем, надо сделать сканирование, а потом уже всё остальное, и он повел Линору к выходу из лаборатории.
***
Линора лежала на кровати и смотрела в потолок. После Гармонина настроение было спокойным и легким. Жаль, что этот эффект длился недостаточно долго, а потом возвращалась тяжелая липкая серость, затягивала мир мутной пеленой. Ничто не радовало, не вдохновляло, не зажигало. По словам Артура, она проводила в капсуле имитации целые субъективные месяцы или даже годы, проживая разные жизни. У нее оставались после этого в памяти только смутные образы, и то не всегда, но желание пробовать новое занятие после его отработки в капсуле пропадало напрочь.