Давайте, согласился Антон. Морошка так морошка. Дурацкий ужин для дурацкого дня.
Антон пристроил крендель на край стола, поставил тарелку с лососем на колени и начал вяло жевать. То ли лосось был искусственный, то ли морошка, то ли у Антона не было аппетита. В любом случае вкуса у блюда не было никакого. И тут Антона осенило.
Слушай, Борь! А ты никогда не просил робота подобрать идеальный для тебя ужин?
Просил. Да он предлагает всякую ерунду несъедобную!
Например? Рулон обоев? Строительный клей? Печеньки твоей прабабушки-экстрасенсихи?
Ага, обрадовался Борька. Помнишь все-таки, как я про нее рассказывал! Да, бабуля была известна еще и тем, что даже яйца сварить не умела
Ты тему не переводи, перебил Антон Борьку. Чего робот тебе предлагал?
Куриную грудку и яблоко на десерт, Борькины уши заалели от возмущения. Это что, еда? Как такой вообще можно наесться?
Входная дверь в кафе хлопнула. Антон, собиравшийся обсудить с Борькой тему здорового питания, обернулся. Местные двери не хлопали. Они бесшумно открывались и закрывались, чтобы не растревожить измученных учебой детей. Но свобода выбора превыше всего! По желанию дверью можно было громыхать так, чтобы слышали даже ученики из начальной школы, корпус которых находился в паре километров от кафешки для старшеклассников.
Дверью хлопнул Фимка. Как всегда мрачный. Как всегда ни на кого не смотрит. И двигается тоже как всегда: словно только что проснулся или вот-вот уснет.
Я понял! Я все понял! Борька поперхнулся чаем. Это Фимка вас с Эммой поссорил. Вот урод!
Глава 2. Здесь кто-то не в себе
Фимка устроился за дальним столиком у выхода. Он тупо уставился в стакан с водой, как будто видел что-то важное на дне этого ничем непримечательного стакана.
С чего ты взял? Антону Борькины речи показались полным бредом. Фимке это зачем?
Так он влюблен в Эмку, просто ответил Борька.
Кто? Фимка? Да он не способен на такие сложные чувства. Борь, ты переутомился?
Борька смотрел на Антона с жалостью и качал головой.
Ты вообще ничего вокруг не замечаешь. Фимка давно ее письмами закидывает. Даже бумажные писал. Я сам видел. Может, и от тебя письмо ей накатал? Ну а что, это несложно.
А раньше чего не сказал?
Я думал, ты знаешь Просто не придаешь значения. Это же Фимка!
Антон смотрел на Фимку. Он пытался взглянуть на угрюмого одноклассника по-новому. Оценить. Понять, могла ли Эмма что-то найти в этом приземистом парне, в котором бесцветным было абсолютно все. Неназываемый цвет волос. Мышиный что ли? Глаза вроде серые. И полное отсутствие интеллектуальной деятельности на лице.
Борька привычно уловил чужие мысли и сказал:
Говорят, родители у него большие шишки. Иначе б Фимки здесь не было. У нас же место только для сверходаренных. Ну сам знаешь.
Фимка перестал пялиться в стакан, поднял голову и посмотрел Антону в глаза. Первым желанием Антона было отвести взгляд. Сделать вид, что он вовсе не разглядывал Фимку. Но Фимка смотрел как-то странно. Антон сказал бы осмысленно. Что было очень удивительно.
Но Фимка не остановился на осмысленных взглядах. Он еще и заговорил. На памяти Антона слова из себя Фимка выдавливал только на уроках. Да и то. Не на всех.
Чего уставился? голос у Фимки был приятным и никак не сочетался с его внешностью. Мягкий обволакивающий баритон.
А ведь Эмма могла в этот голос влюбиться. Запросто. Антон похолодел, когда вспомнил, что Эмма была ярко выраженным аудиалом. А значит, лучше всего воспринимала окружающий мир на слух.
Навыков интригана у Антона не было. Поэтому он спросил в лоб:
Ты писал записки Эмме?
Ну писал. И что? Или у тебя есть эксклюзивное право на общение с ней?
Так. Соображай быстро, велел себе Антон. Фимка Эмме писал и не собирается этого скрывать. Корчить из себя ревнивого мужа глупо. Да и Фимка оказался парнем с сюрпризом. Вон как завернул эксклюзивное право на общение Нет, он вовсе не глуп. Еще и голос этот чарующий.
Она тебе нравится? спросил Антон, не придумав ничего оригинальнее
Фимка не ответил. Он снова уткнулся в стакан. Израсходовал дневной лимит слов, предположил Антон.
Да чего с ним разговаривать? вдруг вспылил Борька. В морду дать разок, чтоб не писал кому не следует!
Бах! Антон вскочил со стула. Если бы прямо сейчас перед ним появился единорог он удивился бы меньше. Бледный Фимка смотрел, как по стене, покрашенной отвратительно-веселенькой изумрудной краской, стекает вода. Потом перевел взгляд на осколки на полу. С недоумением посмотрел на собственные руки, словно не мог поверить, что вот эти самые руки только что шарахнули стакан об стену.